The Voyage of Sorcerer II

Здесь 120-футовый утес, и единственный путь наверх лежит по узкому уступу, а затем по расщелине в вулканической породе. Взяв тузик и подплыв к скале, мы смогли идеально подобрать время и спрыгнуть с носа тузика на уступ у кромки воды".

"Все взволнованы и встревожены", - пишет Энрикес. "Джефф постоянно говорит о смерти и сумасшедших людях. Мы поддерживаем его, обсуждая звук, который он издаст при падении, отскакивая от камней и падая в воду. Пока мы не понимаем, что ему действительно некомфортно, и решаем оставить это на потом. Наступает момент, когда Джеффу нужно прыгать. Под наши наставления и подбадривания Джефф стартует с передней части лодки вслед за Грегом, Симоной и Сайрусом. Я фотографировал и подбадривал их, пока они, цепляясь за рыхлые камни, начинали подъем. Благодаря нескольким опасностям, падающим камням и командной работе, они все добрались до вершины".

"Они искали грунт и нашли достаточно для пробы, прежде чем отправиться в обратный путь. Чтобы вернуться к шлюпке, они решили выбрать более прямой путь. После жары острова погрузиться в прохладное Галапагосское море казалось лучшей идеей, чем снова спускаться по горячим сухим скалам, и они один за другим преодолели последние двадцать футов в море".

 

В течение следующих нескольких дней экипаж вернулся в Пуэрто-Айору, чтобы отдохнуть и подготовиться к следующему этапу кругосветного плавания. Они планировали отплыть 16 марта, чтобы пересечь южную часть Тихого океана и добраться до Французской Полинезии на расстоянии около тридцати пятисот морских миль. В последний день отдыха в Пуэрто-Айоре Крейг собрался вместе со съемочной группой и в последний раз перед отплытием обдумал увиденное.

 

"Мы ежедневно бываем здесь, живем с настоящей биологией и историей", - говорит Крейг. "Мы также видим те же самые вещи, которые практически не изменились с тех пор, как здесь побывал Дарвин. Это помогает рассматривать биологию в контексте". Биология в некоторых случаях стала чрезвычайно сложной со времен Дарвина; в других случаях мы делаем то же самое, что и Дарвин. Мы выходим на улицу и наблюдаем за тем, что там есть. Мы выходим и делаем эти наблюдения с помощью новых инструментов. Мы можем смотреть более тонко; мы можем видеть генетический код. Но [как и он] мы в значительной степени перегружены информацией, и даже больше. Мне не ясно, есть ли у людей реальные интеллектуальные возможности, вся сила мозга, чтобы усвоить все это.

 

Мы пытаемся понять факторы, эволюцию генов, которые привели к тому, что мы, или тот морской лев, или моя собака живы, активны и реагируют на окружающую среду". Это настолько далеко выходит за рамки нашего нынешнего состояния биологии, медицины, интеллектуальных поисков, что все, что мы можем делать на данном этапе, - это вести наблюдения, записывать их и пытаться рассмотреть закономерности новых фактов, которые мы получаем и которые мы связываем между собой, - и, возможно, мы получим какие-то дополнительные принципы биологии".

Дэвид Коновер, продюсер и режиссер документального фильма, попросил Крейга подвести итоги путешествия.

"Это были одни из самых замечательных месяцев в моей жизни", - говорит Крейг. "И это еще не конец! Завтра мы отправляемся во Французскую Полинезию и продолжим брать пробы через каждые двести миль. Мне не терпится увидеть, что мы найдем".

 

Глава 5. Французская Полинезия – Форт-Лодердейл

 

Только Крейг мог додуматься до такого грандиозного поступка.

-Синди Пфаннкоч, бывший лаборант JCVI

 

НАХОДЯСЬ В ПУЭРТО-АЙОРА, команда в начале марта готовилась к тринадцатидневному плаванию во Французскую Полинезию. Крейг, Джефф Хоффман и Боб Фридман также работали над подготовкой шестнадцати образцов, взятых после отъезда из Панамы, к отправке в Роквилл для анализа.

 

Первоначально команда планировала отправить образцы коммерческим рейсом. Этому плану помешала еще одна официальная загвоздка, когда команда привезла образцы в аэропорт. "После того как мы решили, что наконец-то уладили все вопросы с нашим Меморандумом о взаимопонимании и разрешением на отбор проб на Галапагосах, - вспоминает Фридман, - в аэропорту возникла еще одна проблема". Они перевозили образцы в "сухом контейнере", который представляет собой изолированный криогенный контейнер, содержащий жидкий азот, абсорбированный в пористой подкладке. FAA разрешает перевозить такие контейнеры на коммерческих самолетах, если в них нет свободного жидкого азота, и жидкий азот не должен вытекать из контейнера. Однако когда служащие аэропорта открыли крышку сухогруза, чтобы проверить содержимое, сильный холод ударил в теплый окружающий воздух, и они увидели облака конденсирующегося водяного пара. "Служащие аэропорта в Пуэрто-Айоре не знали о сухих контейнерах, - вспоминает Крейг, - и были напуганы испарениями, выходящими из контейнера".