The Взгляд

Той осенью, после десятилетнего перерыва, мы пересекались регулярно. Трижды в неделю Борис Березовский собирал медиа-штаб в пенальном кабинете Бадри Патаркацишвили на втором этаже здания ИТАР-ТАСС. Костя крайне редко пропускал эти утренние сходки и тогда его замещала «Кошка» (Татьяна Кошкарева), руководившая Дирекцией информационных программ ОРТ на пару с Рустамом Нарзикуловым. Другими постоянными участниками бодрящих мозговых штурмов были: главред «Новых Известий» Игорь Голембиовский (в его отсутствие – владелец газеты Олег Митволь), глава ТВ-6 Александр Пономарев, шеф «Коммерсанта» Леонид Милославский (которого позднее на этих сходках сменил главред-хитрован Андрей «Вася» Васильев) и, конечно же, Демьян Кудрявцев. Главные редактора «Огонька» и «Независимой», которые тоже принадлежали Борис-Абрамычу, появлялись крайне редко, поскольку не вписывались в тренд. Я вынужден был посещать эти тусовки поскольку планировалось перевести команду Голембиовского на «Российскую газету», а мне предстояло перепрофилировать «Новые Известия» в боевой листок светского жанра (мы с Димой Быковым даже, разминки ради, запустили хулиганское еженедельное приложение к газете – «Московская комсомолка»). Несколько раз присутствовал Сергей Доренко. Спустя много лет именно в этом кабинете узрел Сашу Невзорова. Пару раз заходила красавица Наталья Геворкян, забиравшаяся с ногами в кресло рядом с Борей и вещавшая что-то абсолютно нелепое и до стыдобы банальное про «порядочных людей». Однажды пересекся там с поэтом земли русской Андреем «Орлушей» Орловым. И возможно не все там были поклонниками талантов Эрнста. Но статью прочитали все. И на Костю смотрели с любопытством. Березовский с присущей ему ироничностью пробросил Косте:

– А я не знал, что ты у нас «голубой».

Все прыснули. Костя, имевший гусарскую репутацию ловеласа и мутивший тайные романы с юными певичками, взбледнул лицом, но тему форсировать не стал.

Тогда шла война. Информационная. A la guerre comme a la guerre. Решался вопрос, кому на Руси будет жить хорошо. К власти мог придти тандем Лужков-Примаков. Поэтому Борис Березовский подключил весь свой медиа-ресурс, чтобы не допустить отката назад. Война. Но даже для тогдашнего накала страстей, даже как ответ на антилужковские эскапады Сергея Доренко, тональность той заметки в «МК» была за гранью добра и зла. Цитировать не решусь.

Очевидно, что способная и напористая Элина Николаева без всякого репортерского вдохновения выполняла «волю партии и правительства». Получилось так себе. С одной стороны, на Эрнста в тексте накатили за то, что, дескать, неисправимый бабник. Тут же, парой абзацев выше обзывали «голубым» на основании дружбы с Примадонной и растолковывали изумленному читателю, что культовый кинокритик перестроечной эпохи Сергей Шолохов получил эфир на Первом через койку. «В коридорах ОРТ видели, как Эрнст расцеловывался с очень большими членами нетрадиционной ориентации из правительства». Какой-то бред. Таким же навороченным стилем писали в НКВД признания под пытками сломленные большевики: мол, да, не только работал на иранскую разведку, но и планировал прорыть тоннель от Ленинграда до Нью-Йорка через земное ядро, напрямую. Чтобы у людей со здравым смыслом хватило бы ресурса догнать, что исполнено из род палки. Я же говорю, Война. Пленных не брали, сдавали своих.

И Элину Николаеву на телевидение я привел буквально за руку. Познакомил с Андреем Разбашом; они пытались замутить какую-нибудь богемную передачу в рамках компании ВИD. Эрнста она знала лично, очень даже им интересовалась и через меня пробивала – как можно бы с «матадором» познакомится поближе, в койку его уронить.

Я ей сразу сказал, что она не вписывается в Костин типаж.

А у него, по моим наблюдением, был такой.

Ему нравились девушки, внешность которых в двух словах можно было описать как «антипод матери».

Костина мама не любила, кстати, его товарищей. Во всяком случае, я помню, что здоровалась она всегда подчеркнуто сухо.

Интересная, дородная блондинка в теле с тяжелым взглядом.

Как-то я брал с собой Эрнста и Любимова в гости к Юлиану Семенову, в его крымскую усадьбу на горе, в Мухаладке. Помимо прочего писатель рассказал об убийстве Семена Цвигуна, который был женат на сестре генсека Брежнева.

На обратном пути Константин рассказал, что из-за книги этого генерала у него испорчены отношения с матерью. У них в классе все зачитывались шедевром, одной из соавторов которого был контрразведчик Цвигун. Книжка переходила из рук в руки как почетное красное знамя ударника коммтруда. Давали ее всего на один день строго: хочешь ночь не спи, но следующим днем верни на первом же уроке. Костя не вернул. Его избили в физкультурном зале. Серьезно избили, решив, что ловкач решил зажать раритет. Потом мальчик узнал, что книгу взяла его мама, «на почитать». В тот же день потеряла, забыв в автобусе. Сыну ни слова при этом не сказала. Такая история.