The White Tiger Extrapolation (СИ)

– По крайней мере, я не вижу в этом ничего плохого лично для тебя. Ты мог бы сейчас развлекаться с Николь каким угодно образом, поверь мне, она не стала бы возражать. Более того, у обоих твоих друзей не возникло с этим никаких проблем. А вместо этого ты торчишь здесь, со мной, и говоришь, что я должен прекратить устраивать актерскую карьеру Пенни и бросить свои попытки соблазнения Шелдона Купера, еще даже толком не начав. Разве это справедливо?

– Я не понимаю, – покачал головой Леонард. – Объясни мне, потому что я, черт подери, не понимаю. Зачем тебе Шелдон, в первую очередь? Посмотри вокруг, тут сотни совершенных людей, которые бросились бы за тобой, стоит только тебе поманить пальцем, а ты почему-то выбрал человека, который выстроил целую концепцию вокруг гипотезы о том, что на современном этапе развития человечество легко могло бы обойтись без секса, и даже пробовал публиковать соответствующие статьи.

Родстейн неожиданно фыркнул от смеха, и Леонард разозлился еще сильнее, потому что его смех был совершенно неуместен, ведь этот разговор был вполне серьезным для Леонарда. Потому что он мог предположить, куда все шло. Родстейн с его настойчивостью и целеустремленностью легко мог добраться до Шелдона, который ни черта не понял бы, что его соблазняют, даже оказавшись с кем-то в одной постели голышом перед экраном телевизора, включенного на канале для взрослых. И нетрудно было догадаться, что рано или поздно Родстейн наиграется и уйдет из их жизни так же легко и непринужденно, как ворвался в нее, а Леонарду останется собирать пошатнувшуюся реальность Шелдона по кусочкам. Ну уж нет, с него было вполне достаточно и того случая, когда Шелдону пришлось свыкаться с фактом, что увеличенная лобная доля мозга еще не является гарантированным признаком чьей-либо гениальности после доклада того приезжего профессора из Дюссельдорфа в их институте. Леонард до сих пор вспоминал тот случай с большим чувством неловкости, а в институте и вовсе устоялось неписаное правило делать вид, что этого никогда не было.

Словом, Шелдон Купер, потерявший твердую веру в какое-либо из своих нездоровых убеждений о том, как работает Вселенная, представлял собой довольно неприятное зрелище.

– Ты находишь это смешным? – холодно спросил Леонард, отстраненно удивившись, что, в отличие от многих других людей в этом месте, он сам совершенно не испытывал желания заискивать с Родстейном. Напротив, ему почему-то хотелось противостоять.

– Может быть, – не стал отпираться Родстейн. Он снова уставился в зал, его лицо приняло замкнутое, отстраненное выражение, которое Леонард уже замечал пару раз по дороге в клуб, и он подумал, может быть, именно так выглядел Эван Родстейн, когда снимал маску. – Мне скучно, Лео. Ведь ты прав, по большому счету. Стоит мне лишь поманить пальцем – и любой из этих людей будет в моей постели. Но не Шелдон Купер, верно? Вот, где это становится интересным.

– В этом все дело? – переспросил Леонард, едва веря своим ушам. – В том, что тебе скучно? И ты считаешь, это дает тебе право играть с нами, как тебе заблагорассудится?

– Ты кое-чего не понимаешь, – сказал Родстейн, улыбнувшись ему так, словно делился тайной. – Ты упускаешь из виду, что у меня есть миллионы. Я богат, Лео, я неприлично богат, а скука богатых людей, ты знаешь, она совсем не такая, как скука всех остальных. И если я нахожу способ избавиться от нее, хоть ненадолго, то я не упущу такой возможности.

На некоторое время между ними повисло молчание. В мозгу Леонарда один за другим вспыхивали логические аргументы, продуманные, взвешенные и абсолютно рациональные, но ни один из них не успевал сорваться с его губ, неизбежно разбиваясь о непреклонное «Я так хочу» Эвана Родстейна, которое он выразил вполне ясно.

– Ты не считаешь, что нужно сказать Шелдону? – наконец напрямую спросил Леонард. – Дать ему ясно знать о твоих намерениях, потому что, ты знаешь, он и понятия не имеет, что происходит, он думает, ты действительно пригласил его к себе в гости из-за чертовой лаборатории. Ты мог бы хотя бы сделать все по-честному, ведь так?

Родстейн покачал головой:

– О, нет, это испортит все веселье, поверь мне. Первое правило соблазнения – делай все так, чтобы это выглядело естественным. А если я с порога буду кричать о своих намерениях, каким образом это будет соблазнением? – он на секунду замолчал и добавил: – Но ты, с другой стороны, мог бы сказать ему.

– Что? – переспросил Леонард, подумав, что неправильно расслышал его в этом грохоте.

– Ты можешь сказать ему, если хочешь, – спокойно повторил Родстейн, пожав плечами. – Мне все равно, но, может быть, это поможет тебе почувствовать себя лучше насчет всей ситуации, кто знает? – он вздохнул. – Видишь ли, я понимаю, что ты чувствуешь, и мне жаль. Я, правда, хотел бы, чтобы с тобой все было так же просто, как с Раджешем и Говардом. Но ты ведь все равно так никогда бы и не решился, разве я не прав, Лео?