The White Tiger Extrapolation (СИ)

Он ввалился в кабинет, закрыв за собой дверь, и окинул все вокруг, включая сидящего за столом Леонарда, диким взглядом. Он был совершенно не по-шелдоновски растрепан и одет кое-как: лабораторного халата на нем больше не было, его футболка была наполовину заправлена в брюки, а другая половина выбивалась наружу, спадая на ремень. Не помня себя от беспокойства, Леонард вскочил на ноги и сделал несколько шагов по направлению к Шелдону, но тот шарахнулся от него так, словно Леонард был по меньшей мере морлоком из «Машины времени».

Леонард остановился и тяжело сглотнул, при более внимательном взгляде на Шелдона его руки сами собой сжались в кулаки: губы Шелдона были красные и опухшие, совершенно зацелованные, и не требовалось быть гением, чтобы понять, чем он только что занимался.

– Что он сделал, Шелдон? – спросил Леонард звенящим от гнева голосом, и Шелдон упрямо опустил взгляд и сжал губы, ничего не ответив. – Что он, черт подери, сделал?!

Он прокричал это Шелдону в лицо, не сдержавшись, и тот вздрогнул так, словно Леонард его ударил. Леонард почувствовал себя виноватым.

– Прости меня, – пробормотал он, отступая на несколько шагов.

Ему потребовалось спрятать лицо в ладонях и сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы взять себя в руки. Когда он снова поднял голову, то увидел, что Шелдон сполз по стене вниз, сев на корточки и сцепив руки в замок.

Он поднял на Леонарда беспомощный взгляд, и тот вздохнул и снова подошел ближе, опускаясь на пол рядом с ним.

– Ты расскажешь мне, что случилось? – спокойнее повторил он.

Шелдон покачал головой и промолчал.

– Я так понимаю, что вернуть отношения с Эваном обратно во второй квадрат не получилось? – предположил он.

– Я не хочу это обсуждать, Леонард, – негромко сказал Шелдон, отводя взгляд, и Леонард вздохнул.

– И что теперь? Снова притворишься, что ничего не было? Все забудешь?

– О, нет, – расстроено пробормотал Шелдон. – Ты же знаешь, этот блестящий разум ничего не забывает.

Он сокрушенно покачал головой, и Леонард запустил руку в волосы, чувствуя беспомощность.

– Что происходит у тебя в голове, Шелдон? – спросил он. – Ты не должен потакать ему. Мы можем вернуться в Калифорнию, убраться отсюда, в любой момент, как только захочешь. Ты не обязан это терпеть.

– Я бы хотел, чтобы все было так просто. Но не думаю, что уехать отсюда будет правильной вещью. Полагаю, все, что мне требуется сделать – это найти какой-то компромисс, учитывающий общие интересы.

Он уставился в пространство, задумавшись, и Леонард невесело фыркнул.

– Родстейн не идет на компромиссы, тебе пора бы это понять. Единственное, что ты по-настоящему можешь сделать – это уехать.

– Ты совершенно меня не слушаешь, верно? – раздраженно спросил Шелдон. – Я сказал тебе, это не подлежит обсуждению. Если ты действительно хочешь помочь, то тебе лучше придумать способ все исправить, не уезжая из Майами.

Леонард уставился на Шелдона, едва веря своим ушам.

– Это лаборатория, не так ли? – спросил он почти разочарованно. – Ты не хочешь бросать лабораторию, в этом все дело? Не хочешь терять свои плюс двадцать девять процентов к Нобелевской премии? Тогда я скажу тебе, что ты можешь сделать, Шелдон, чтобы остаться в Майами. Ты можешь пойти прямиком к Родстейну и позволить ему проделать с тобой все, что ему заблагорассудится, даже если это будет включать почти запредельное количество интенсивного тактильного взаимодействия. Ты даже мог бы, к примеру, отсосать ему, чтобы его ублажить, и я не знаю, что еще, Шелдон. Я не знаю, что ты должен сделать, я не знаю, как далеко ты готов зайти, это ты мне скажи!

Он уже кричал на Шелдона, но тот будто бы не слушал его. Он вдруг перевел ошеломленный взгляд на свою одежду, неопрятную и мятую, на футболку, наполовину заправленную в брюки, и у него сделалось такое выражение лица, словно ему стало дурно.

– О, Боже, – пробормотал он, сглатывая и прикрывая глаза, будто бы даже смотреть на свою одежду было для него невыносимым. – Я надеюсь, ты меня извинишь, Леонард. Мне необходимо посетить уборную.

Он пулей выскочил за дверь, и Леонард прислонился спиной к стене в том же самом месте, где прислонялся Шелдон только что, и обессилено прикрыл глаза.

– Этот чертов псих сведет меня с ума, – пробормотал Леонард самому себе, главным образом для того, чтобы убедиться, что его голос при этом не дрогнет.

Он раздраженно хватанул рукой по полу, о чем, впрочем, тут же пожалел, когда кулак пронзила резкая боль, и спросил себя, какого черта Шелдон делает. Казалось очевидным, что происходящее было для него чересчур, и Леонард отказывался понимать, почему он продолжал принуждать себя к чему-то, к чему не был готов настолько, что это вызывало у него физическую тошноту. Шелдон Купер, который не мог даже обнять кого бы то ни было, не испытывая отвращения, по какой-то причине подвергал себя чему-то, что с опасной стремительностью приближалось к сексу. Возможно, Леонард был просто недостаточно непредубежденным, но происходящее ему совершенно не нравилось.

Четверть часа спустя он осторожно стучался в дверь уборной.