The White Tiger Extrapolation (СИ)

И, кроме того, что-то внутри Леонарда кричало о том, что Родстейн был сам виноват в случившемся. Это по его вине Шелдон чувствовал себя так плохо, что заявился к Леонарду посреди ночи с намерением узнать, могут ли отношения не причинять боли. Это чертов Родстейн сломал и испортил его настолько, что такая идея вообще пришла Шелдону в голову.

– Я собираюсь поговорить с Родстейном прямо сейчас, – сказал Леонард, стиснув челюсти, и никто из друзей не остановил его, когда он поднялся и вышел из столовой.

Родстейн по-прежнему был в ванной комнате. Леонард понял это потому, что из-за закрытой двери все еще доносился шум воды, а у двери стоял Джефф, прислонившись к ней спиной, словно был телохранителем Родстейна. Поколебавшись, Леонард облокотился на стену рядом с ним, хмуро сложив руки на груди и как никогда более остро ощущая собственную низкорослость рядом с двухметровым Джеффом. У него промелькнула мысль, что рядом с этим парнем Говард действительно был рыбой-прилипалой.

– Я собираюсь поговорить с ним, когда он закончит, – пояснил Леонард, увидев, что Джефф не сводит с него вопросительного взгляда.

Тот вздохнул, неуютно переступив с ноги на ногу.

– Он неплохой парень, ты знаешь, – сказал он несколько секунд, а может быть, минуту спустя, когда неуютная тишина начала давить на уши.

– Родстейн? – уточнил Леонард, и Джефф кивнул. – Прости, но после произошедшего только что, я едва ли могу с тобой согласиться. Он вел себя, как самый настоящий придурок.

– Он не всегда знает, где остановиться, – пожал плечами Джефф. – Иногда его заносит, и, да, еще в нем есть эта черта, он постоянно пытается купить людей, которые ему нравятся, или манипулировать ими, а когда что-то идет не по плану, у него срывает крышу. Иногда мне кажется, он просто не знает, что отношения можно строить как-то иначе. Но ты не относился бы к этому таким образом, если бы знал его так, как знаю я. У него непростая жизнь.

– У Родстейна – непростая жизнь? – переспросил Леонард, не в силах поверить, что у него хватило наглости произнести подобное вслух. – Черт подери, тебе вообще известно значение этого словосочетания? У него есть все, о чем только можно мечтать, а он все равно ведет себя, как ублюдок.

Джефф бросил короткий взгляд на дверь, из-за которой по-прежнему доносился ровный шум воды, и, поколебавшись, кивнул Леонарду в сторону гостиной. Он сел на диван, а Леонард занял кресло напротив и сложил руки на груди, готовый выслушивать дальнейшие оправдания Джеффа в пользу Родстейна и уверенный совершенно точно, что какими бы ни были эти оправдания, им не под силу изменить его мнения.

– Я знаю Эвана с самого детства. Его мать умерла, когда ему было девять, – начал Джефф. Выражение лица Леонарда не изменилось, и он продолжил: – Его отец – не самый мягкий человек. Эван никогда толком об этом не говорил, но я знаю, что в детстве он половину времени проводил, пытаясь заслужить его одобрение, а другую половину – переваривая его бесконечную критику. После смерти матери об Эване никто по-настоящему не заботился, у его отца на первом месте всегда был бизнес, поэтому они могли не видеться месяцами. Эван был один большую часть времени, и постепенно этот страх одиночества засел у него на подкорках. Он все время пытается окружить себя людьми и заставить их остаться с ним, но фокус в том, что он не умеет делать это правильно.

– Ладно, ты говоришь мне, что у него неразрешенные детские комплексы, – раздраженно начал Леонард, когда Джефф замолк. – Но, черт побери, у нас у всех есть неразрешенные детские комплексы. Это не дает ему право обращаться с другими людьми так, словно они ему принадлежат.

Ради Бога, это не дает ему право ранить Шелдона, вертелось у него на языке, и Леонарду приходилось дышать глубоко и размеренно, чтобы не прокричать это Джеффу в лицо.

– Послушай, я поговорю с ним, ладно? – поспешно предложил Джефф, когда шум воды в ванной затих. – Я поговорю с ним сам, один, а потом поговоришь ты, хорошо? Дай ему остыть.

Леонард пожал плечами:

– Как скажешь. В таком случае, буду ждать Родстейна на разговор.

Первым делом после этого он пошел к Шелдону. Он постучался и повернул ручку двери, но дверь не поддавалась. Это было странным, потому что Леонард хорошо помнил, что двери, ведущие в гостевые комнаты, не закрывались на замок. Вероятно, Шелдон чем-то подпер дверь изнутри, скорее всего, стулом. Леонард представил, насколько Шелдон, должно быть, был напуган, чтобы сделать подобное, и у него сжалось сердце.

– Шелдон, это я, Леонард, – сказал он. – Пожалуйста, открой. Мне нужно с тобой поговорить.

Из-за двери не донеслось ни звука, и Леонард дернул ручку еще раз.

– Шелдон, пожалуйста! Ты не можешь просто спрятаться от этого, ради Бога!

– Уходи, – глухо раздалось из-за двери. – Я не хочу сейчас разговаривать.

Леонард обессилено сполз по стене вниз, облокотившись о дверь спиной.

– Ты ведешь себя по-детски, – заметил он.