The White Tiger Extrapolation (СИ)

Родстейн неторопливо налил себе апельсинового сока из графина, стоявшего на круглом садовом столике, искоса посмотрел на Леонарда и неожиданно усмехнулся. Эта усмешка выбила Леонарда из колеи даже прежде, чем Родстейн заговорил.

– Тебе, конечно же, прекрасно известно, почему я сорвался этим утром, – сказал он. – Я не собираюсь тебя обвинять, потому что знаю, как сложно бывает устоять перед искушением. Но мне любопытна одна вещь. Скажи мне, Лео, почему сейчас? Я имею в виду, вы жили с ним бок о бок долгие годы под одной крышей, но ты, совершенно очевидно, ни разу к нему не прикоснулся: он был девственником, когда впервые оказался в моей постели. – Леонард вздрогнул от этой фразы, но не перебил его. – И я только хотел узнать, почему ты решился именно сейчас, в моем доме? Ты что, рассудил, почему бы и не поиграть с этой игрушкой, раз уж я уже открыл коробку за тебя?

На его губах играла ухмылка, но взгляд оставался острым и холодным, словно он в самом деле полагал, что имел право на эти обвинения.

– Он сам пришел ко мне, – выпалил Леонард прежде, чем успел подумать, и нахмурился. Это прозвучало неправильно, словно он оправдывался, хотя совершенно точно знал, что ему не в чем было оправдываться перед Родстейном.

Впрочем, тот выглядел слегка удивленным.

– Сам? – переспросил он. – Это занятно.

– Да, сам, – немного увереннее подтвердил Леонард, выпрямившись на стуле, чтобы казаться более внушительным. – Оказалось, ты напугал его прошедшей ночью, когда не убрался из его комнаты, несмотря на то, что он просил об этом. Поэтому Шелдон пришел ко мне.

Леонард смотрел на него с вызовом, но Родстейн только откинулся на спинку кресла, расслабленный и самоуверенный, и улыбнулся уголками губ.

– Прошедшей ночью, – повторил он. – Да, на самом деле, я вспоминаю, что он возмущался. У него есть эта прихоть, он вечно отказывается заниматься любовью в своей комнате. Более того, он никак не желает оставаться у меня на ночь, ты знаешь? Все время ускользает к себе, будто бы эта комната стала его чертовым убежищем от меня, и я решил, что пришло время с этим заканчивать.

Леонарда тошнило, почти физически тошнило от его слов. Но прежде, чем он успел сказать хоть слово в знак протеста, а говорить, он знал, пришлось бы долго, Родстейн подался ближе к нему и сказал:

– Ты знаешь, Лео, я чертовски недоволен, что ты с ним переспал, но не хочу, чтобы это становилось между нами. Все совершают ошибки. Разумеется, я не потерплю повторения, потому что, черт подери, я добивался его слишком долго, чтобы с кем-то делиться. Вместе с тем, я не имею ничего против того, чтобы ты продолжал жить в моем доме, и я по-прежнему буду считать тебя своим другом, и, черт возьми, просто скажи мне, чего ты хочешь, Лео. Скажи, чего ты хочешь, кроме Шелдона, и, клянусь Богом, мы сможем договориться.

Леонард смотрел на Родстейна и чувствовал, что что-то не сходится. Он видел, что был ему неприятен, но по какой-то причине Родстейн торговался, почему-то он был готов продолжать терпеть его возле себя и возле Шелдона, даже после того, что случилось прошедшей ночью. Леонард задался вопросом, в чем была причина такой странности. В конце концов, Родстейн был самовлюбленным подонком, который привык поступать, как ему вздумается, но в этом отдельном случае он по какой-то причине был готов пойти на компромисс.

И стоило Леонарду как следует задуматься об этом, как в его голове словно что-то щелкнуло, и он понял с необыкновенной ясностью то, о чем не переставал твердить ему Шелдон все эти недели, с тех самых пор, как они приехали в Майами.

– Это были мы, все это время, – выдохнул он, ошеломленно глядя на Родстейна.

Всего мгновение, Родстейн выглядел озадаченным.

– Что, прости?

Леонард запнулся и помедлил секунду или две, пока смутная картинка у него в голове окончательно не обрела смысл.

– Мне нужно поговорить со своими друзьями, – коротко сказал он, поднимаясь с места, и ему было совершенно наплевать, что это было не слишком-то вежливым по отношению к Родстейну. Он уже дошел до входной двери, когда обернулся через плечо и серьезно добавил: – И, Эван, мы уезжаем обратно в Калифорнию сегодня же.

*

Неожиданная догадка объясняла поведение Шелдона как нельзя лучше, но, вместе с тем, в глубине души Леонарду мучительно хотелось, чтобы она оказалась неверной. Они все, Говард, Радж, Пенни, Шелдон и сам Леонард, собрались в маленькой гостиной на третьем этаже, в южной части дома. Леонард пережил не лучшие двадцать минут своей жизни, вытягивая Шелдона из его комнаты, словно улитку из раковины, но, в конце концов, тот согласился пойти с ними.

Теперь он независимо стоял к ним спиной, сложив руки на груди и уставившись в окно, выходившее на поле для гольфа, в то время как остальные сидели в мягких диванах и креслах и время от времени бросали на него взгляды, очевидно, не в силах выбросить из головы утренний инцидент.

– Леонард, если тебе есть, что сказать, не тяни, – поторопила его Пенни, и Леонард встряхнул головой, отвлекаясь от размышлений.

Он прочистил горло и окинул их взглядом.