The White Tiger Extrapolation (СИ)

– Значит, решено, – подвел итог Леонард, еще раз обведя взглядом их всех. – Мы возвращаемся домой. Тогда собираем вещи. Я забронирую билеты на дневной рейс, времени должно хватить. Что скажешь, Шелдон?

Они посмотрели на Шелдона, ожидая от него последнего слова, он пожал плечами и сказал:

– Раз уж вы недовольны здешними условиями, то и я не вижу никакого смысла оставаться. В конце концов, как говорил Альберт Эйнштейн, проблемы никогда нельзя разрешить с тем же образом мыслей, который их породил.

*

Леонард упаковывал свои вещи, готовясь навсегда покинуть особняк Родстейна, и не мог не чувствовать облегчения, словно сбрасывал со своих плеч огромный груз. Он размышлял о том, что все непременно встанет на свои места, когда они вернутся обратно в Пасадину, и ожидал этого момента с нетерпением.

Их отъезд был несколько омрачен срывом Раджа, который накрыл беднягу, когда Беатрис Льюттон сообщила ему, что остается у Эвана. Возможно, он попытался бы остаться у Родстейна ради нее, даже несмотря на то, что все его друзья уезжали, но в процессе выяснения отношений между ними предсказуемо вспыхнула ссора, во время которой с каждой стороны были произнесены слова, которых не стоило говорить, и их отношения по всем признакам были разрушены без надежды на восстановление.

После этого Радж методично накачивался текилой, пока они сидели в гостиной, ожидая такси. Говард жалел его по мере сил, а Пенни наигранно бодрым голосом говорила, что все наладится. Шелдон держался особняком, сидя в кресле, непривычно молчал и выглядел при этом отстраненным и задумчивым. Леонард бросал на него время от времени обеспокоенные взгляды, стараясь предугадать, какой будет его реакция, когда он осознает полной мерой, что Родстейн намеренно его использовал. Сам Родстейн так и не вышел к ним, чтобы попрощаться, но Леонард был даже благодарен этому, потому что смотреть ублюдку в глаза было бы сейчас выше его сил.

Зато к ним вышел Джефф, который выглядел не на шутку расстроенным их поспешным отъездом. Он пожал руку Леонарду, хлопнул по плечу Раджа, кивнул Шелдону, чмокнул в щеку Пенни, стиснул Говарда в своих медвежьих объятиях и просил их всех оставаться на связи. Джефф даже предложил довезти их до аэропорта на одном из автомобилей Родстейна, но они отказались, твердо намеренные сделать все самостоятельно и не зависеть от милости Родстейна больше необходимого.

– Мне жаль, что все так вышло, – негромко сказал Джефф, отозвав Леонарда в сторону от остальных. – Но скажи, вы точно хорошо все обдумали, или у меня есть шанс уговорить вас остаться? Есть ли хоть что-то, что я мог бы для вас сделать?

Леонард покачал головой и хотел было ответить, что их решение окончательно и не подлежит обсуждению, но уже в следующий момент они оба подпрыгнули от неожиданности, услышав непонятные душераздирающие звуки, которые доносились откуда-то со второго этажа.

– Эван взялся за свой музыкальный центр, – констатировал Джефф, прислушавшись. – Черт побери, это уже серьезно. Боюсь, он потратит немало времени, прежде чем возьмет себя в руки. Придется присматривать за ним, хотя, видит Бог, я ненавижу его срывы.

Леонард бросил взгляд через плечо, на отрешенного Шелдона, и кивнул.

– Да, мне тоже придется кое за кем приглядывать.

Неожиданно для самих себя они обменялись короткими улыбками, понимая друг друга даже слишком хорошо.

Затем было такси, и по дороге никто из них не разговаривал, они только смотрели на проплывающие мимо пальмы, небоскребы, клубы и казино, и роскошный город не казался им и вполовину таким заманчивым, как в первый день в Майами.

В аэропорту Леонард выкупил забронированные несколько часов назад билеты без проблем, мысленно порадовавшись, что за время, проведенное у Родстейна, им не приходилось тратиться, и переведенная на его счет Калифорнийским институтом зарплата осталась в целости и сохранности.

Удивительно, но на этот раз Шелдон не выражал протестов, заходя на борт большого пассажирского Боинга. Леонарду пришло в голову, что, должно быть, в последнее время Шелдону приходилось принуждать себя ко стольким вещам, которые были ему не по нраву, что поездка на самолете просто-напросто стала одной из таких вещей, возможно даже, не самой худшей. Впрочем, когда огромный самолет загудел двигателями и начал набирать скорость, готовясь ко взлету, сидевший рядом с ним Шелдон зажмурился и судорожно сглотнул, вцепившись руками в подлокотники кресла с обеих сторон от себя. Леонард бросил на него осторожный взгляд, борясь с желанием взять его руку в свою, чтобы успокоить, потому что не был уверен, не будет ли от этого только хуже. Он тоже с усилием сглотнул, неожиданно больно задетый этой мыслью. В конце концов, раньше он мог точно сказать, что было нужно Шелдону. Он знал его до мелочей, знал, что нужно было сказать или сделать, когда Шелдон был напуган или растерян, чтобы он почувствовал себя лучше, а теперь каким-то образом этого лишился.