The White Tiger Extrapolation (СИ)

– Я просматривал журнал с описанием своих социальных взаимодействий за прошедший месяц и не мог не обнаружить несколько странностей. Я обратил внимание, что Эван Родстейн расходовал достаточно много времени и сил, чтобы доказать мне, насколько важно для тебя, Леонард, а также для Раджа, Говарда и Пенни остаться у него. Он говорил вполне убедительно, в его логике не было противоречий, так что я не видел повода сомневаться в его словах. Кроме того, он выставил условие. Он сказал, что вам будет позволено остаться у него, если останусь я, а мне в свою очередь будет позволено остаться, если я не стану противодействовать его намерениям в отношении меня. И хотя в большинстве случаев его намерения оборачивались достаточно унизительными и неудобными для меня ситуациями, условия казались достаточно рациональными, учитывая потребности большинства. Я справедливо исполнял свою часть сделки, а он исполнял свою, однако последние события заставили меня взглянуть на это с другой стороны. Оказалось, для моих друзей было не столь важным остаться в Майами, как доказывал мне Эван. И это заставило меня задуматься, мог ли он сделать это намеренно?

– Сделать намеренно что? – переспросил Леонард, судорожно пытаясь выиграть больше времени для ответа.

– Я подумал, мог ли он намеренно преувеличить ценность тех вещей, которые он мог устроить, для тебя, Раджа, Говарда и Пенни и исказить смысл социальных условностей, чтобы обманом заставить меня остаться? – спокойно пояснил Шелдон. – Потому что, видишь ли, в моих записях можно проследить определенную закономерность. Каждый раз, стоило мне высказаться в том ключе, что наше с ним текущее соглашение является неудовлетворительным, он поднимал все новые аргументы в пользу того, чтобы сохранить действующий порядок. Теперь, когда выяснилось, что данные аргументы не соответствуют действительности, я задался вопросом, были ли его слова обманом с самого начала, или, возможно, он сам заблуждался и верил в то, что говорил?

Леонард вздохнул.

– Какая в этом разница для тебя, Шелдон? – спросил он. – Я имею в виду, что случилось то, что случилось, верно? Тебе пришлось пережить неприятный опыт, я не спорю, что это было несправедливо и некрасиво по отношению к тебе, но теперь все закончилось. По большому счету, сейчас все, что ты в действительности можешь сделать, это перешагнуть через это и двигаться дальше, словно ничего не было.

– Но это случилось, – возразил ему Шелдон. – Это отложилось в моей памяти, модифицировало поведение и стало частью того, что в просторечии принято называть жизненным опытом. Это случилось, Леонард. Как, по-твоему, я могу продолжать действовать таким образом, словно этого никогда не было?

Шелдон смотрел на него с осуждением, негодуя, что Леонард мог не понимать таких простых вещей, и ожидал его ответа, но единственным, что Леонарду по-настоящему хотелось сказать, было: «Мне так жаль». Ему хотелось сказать: «Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти. Мне жаль, что я отвернулся в сторону, когда ты по-настоящему во мне нуждался, мне жаль, что я так долго считал, что все дело было только в дурацкой лаборатории Родстейна, и мне так жаль, так чертовски жаль, что я затащил тебя на этот проклятый самолет до Майами».

Он отвернулся от Шелдона, шмыгнул носом и прикусил зубами собственную ладонь, чтобы подавить унизительный всхлип.

– Леонард? – позвал Шелдон с намеком на беспокойство. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – глухо ответил Леонард, стараясь взять себя в руки и удержать голос ровным.

Он приподнял очки и стиснул пальцами плотно зажмуренные веки, злясь на самого себя. Ради Бога, это Шелдон из них двоих был тем, кому по-настоящему досталось. Почему, в таком случае, Леонард был тем, кто плакал?

– Ты уверен? Ты выглядишь… расстроенным? – неуверенно предположил Шелдон. – Мне следует принести тебе горячий напиток?

Шелдон приподнялся было на кровати, чтобы отправиться на кухню, но Леонард остановил его, схватив за руку. Он сделал это чисто машинально, и его почти сразу же шибануло мыслью, что с прошедшей ночи, о которой он запрещал себе вспоминать, это был первый раз, когда они вообще касались друг друга. На секунду они оба замерли неподвижно. Леонард встретил напряженный взгляд Шелдона и тут же выпустил его запястье, словно обжегшись. Шелдон продолжал сверлить его взглядом секунду или две, словно проверяя, а потом осторожно опустился обратно на кровать. Но его глаза были по-прежнему устремлены на Леонарда, и тот тяжело сглотнул. Ему неожиданно пришло в голову, что теперь, когда все между ними стало таким странным, вытащить Шелдона из кризиса будет еще более непросто, чем он предполагал.

– Все в порядке, мне не нужен горячий напиток, – повторил Леонард слегка дрогнувшим голосом. – Я просто хочу сказать, какое тебе дело до Родстейна теперь? Он мог сделать то, что сделал, намеренно, он мог сделать это случайно, но, черт возьми, какая теперь разница? Мы свободны от него теперь, мы никогда его больше не увидим. Разве этого не достаточно?

Шелдон покачал головой: