The White Tiger Extrapolation (СИ)

– Я постараюсь тебе объяснить. Дело в том, что ситуация в целом представляется мне крайне унизительной. Видишь ли, ради общего блага и соблюдения общественных условностей я терпел нечто такое, что в других обстоятельствах счел бы для себя неприемлемым, а в результате выяснилось, что я делал это напрасно. Таким образом, я оказался унижен и выставлен полнейшим дураком перед тобой, Раджем, Говардом, Пенни и перед самим собой только потому, что Эван предоставил мне ошибочную информацию. В данных условиях, единственным, что позволит ему оправдаться в моих глазах, будет то, что он сам ошибался и искренне верил в то, что говорил. В противном случае, мне придется занести его имя в список своих заклятых врагов.

– Шелдон, поверь, тебе не нужно чувствовать себя униженным передо мной, Говардом, Раджем или Пенни, – сказал Леонард. – Мы твои друзья, мы любим тебя и ценим, ты не должен оправдываться перед нами в чем бы то ни было.

– Леонард, я задал простой вопрос, – перебил его Шелдон. – Считаешь ли ты, что Эван Родстейн намеренно ввел меня в заблуждение, чтобы заставить выполнять его волю, или не считаешь? Для информации, у меня есть собственная теория на этот счет. Мне просто требуется узнать мнение человека, более подкованного в сфере взаимоотношений.

Секунду или две Леонарду мучительно хотелось сказать Шелдону, что Родстейн сам ошибался и был с ним искренен, и тогда Шелдон не чувствовал бы себя одураченным и использованным. Он уже почти решил, что это будет наилучшим вариантом, когда ему пришло в голову, что это будет обманом, будет в точности тем же самым, что делал Родстейн, а последнее, чего хотел Леонард, так это быть похожим на этого мерзавца.

– Я не думаю, что он сам верил в то, что говорил, – в конце концов признался он, тяжело вздохнув.

– Хм. Это подтверждает мое предположение, – отметил Шелдон. – Что ж, значит, я был дураком все это время, попавшись на его ложь.

– Ты не был дураком, – возразил Леонард. – Мы все попались на его уловки, так или иначе. Он умен в этом, Шелдон, он хорошо разбирается в людях и умеет этим пользоваться ради своей собственной выгоды. Так что никто и не думает смеяться над тобой из-за того, что случилось.

– Спасибо за утешение, Леонард. Я рад, что все разъяснилось, – официально сказал Шелдон, поднимаясь со своего места. – Но полагаю, что теперь мне самому нужен горячий напиток.

*

На следующий день Шелдон отказался выходить из своей комнаты. Леонард по-настоящему забеспокоился, когда пробило десять, а Шелдон так и не вышел, и, поколебавшись, постучался к нему. Не получив ответа, он осторожно заглянул внутрь, только чтобы обнаружить Шелдона свернувшимся на кровати в позе зародыша.

– Шелдон, я могу войти? – на пробу спросил он, но тот к нему даже не обернулся.

– Это моя комната. Никто не может находиться в моей комнате, Леонард, – коротко ответил он.

Решив дать своему соседу немного времени и личного пространства, Леонард проявил уважение к его просьбе и неслышно затворил за собой дверь. Было воскресенье, так что он потратил почти весь день на то, чтобы разобрать холодильник, съездить в магазин за продуктами взамен испорченных, отнести вещи в прачечную и сделать сотню других дел по хозяйству, обременительных, но необходимых.

Кутраппали все еще тяжело переживал разрыв с Беатрис и, как подозревал Леонард, отходил от привычки к употреблению кокаина. Так что когда Леонард позвонил ему вечером, чтобы узнать, не хочет ли он приехать к ним на ужин и посмотреть кино, рассудив, что компания друзей могла бы подбодрить Шелдона, а еще втайне не желая справляться с этим в одиночку, то получил от него достаточно грубый отказ. Говард же был у матери под домашним арестом после своего поспешного и необдуманного бегства в Майами, так что его компания тоже отменялась. Последней надеждой оставалась Пенни, и Леонард стучался в дверь ее квартиры довольно долго, прежде чем смириться с фактом, что ее попросту не было дома.

Но это было неважным, понял Леонард, когда Шелдон отказался выйти из своей комнаты даже на ужин. Леонарду пришлось приоткрыть дверь в его комнату и поставить коробку с тайской едой и палочками прямиком на пол, чтобы он хоть что-то поел.

– Послушай, это просто нелепо, – утомленно сказал он в приоткрытую дверь, наблюдая за тем, как Шелдон вороватым движением поднимает коробку с едой, чтобы устроиться с ней на своей кровати. – Мы же все обсудили, нет повода чувствовать себя униженным. Завтра тебе придется выйти из своей комнаты и поехать на работу в любом случае. Почему тебе вечно нужно все усложнять?

– Они неправильно порезали курицу, Леонард, – донесся до него обвиняющий голос Шелдона. – Ты опять отвлекался на посторонние мысли, когда делал заказ? Отвечая на твой вопрос, я ничего не усложняю. Напротив, все предельно ясно: я остаюсь в своей комнате, попросту потому что не испытываю желания из нее выходить. Стоит мне сделать это, и я неизбежно окажусь в назойливом человеческом обществе, а это, знаешь ли, отвлекает от размышлений. Мне еще многое нужно обдумать.

– Что, например? – устало спросил Леонард.