The World for Sale: Money, Power, and the Traders Who Barter the Earth's Resources

Даже трейдеры Glencore начали сомневаться в будущем своей компании. Это было не самое приятное время", - говорит один из топ-менеджеров того периода, чей пакет акций к моменту IPO стал миллиардером. Если бы вы спросили меня, сколько стоили мои акции Glencore в сентябре 2008 года, я бы ответил, что ничего".

Липкий страх перед финансовым кризисом вскоре утих, когда Китай возглавил восстановление мировой экономики благодаря масштабной волне расходов на инфраструктуру, что повысило спрос на сырьевые товары. Но этот опыт сильно изменил Glencore. В разгар кризиса в конце 2008 года одно из рейтинговых агентств, оценивающих кредитоспособность компаний, спросило Глазенберга, как Glencore справится, если двадцать крупнейших акционеров разом покинут компанию. Глазенберг обзвонил своих партнеров: в течение 24 часов все они согласились не покидать компанию по крайней мере в течение трех лет.

Для Глазенберга это был редкий момент уязвимости. Компания находилась под давлением, и ему нужно было попросить своих лейтенантов о поддержке. Если бы кто-то из них использовал этот момент как возможность для переговоров, Глазенберг был бы бессилен сопротивляться. Динамика власти изменилась, и атмосфера внутри компании стала более жесткой. Там, где раньше трейдеры Glencore были братской компанией, обменивались шалостями и наказывали за командировки, теперь они стали более подозрительными, более безжалостными, более агрессивными. Опыт борьбы за выживание Glencore во время финансового кризиса привел Глазенберга к еще большей уверенности в том, что ему необходимо устранить риск массового ухода партнеров и решить проблемы, сдерживающие рост компании.

Это позволило Glencore твердо встать на путь IPO. Вскоре Глазенберг и его трейдеры стали предлагать свои услуги крупнейшим мировым суверенным фондам и другим управляющим денежными средствами. В декабре 2009 года компания привлекла 2,2 миллиарда долларов от группы этих инвесторов в виде долговых обязательств, которые при определенных обстоятельствах могли быть конвертированы в акции Glencore. Впервые с момента инвестиций Roche в 1994 году инвестор, не являющийся членом торговой компании, оценил Glencore в 35 миллиардов долларов.

Глазенберг продолжал настаивать на слиянии Glencore и Xstrata. Но двое мужчин все еще не могли договориться, как оценить стоимость Glencore. И вот, примерно в мае 2010 года, небольшая команда штатных финансистов, юристов и бухгалтеров Glencore начала всерьез готовиться к IPO. Торговый дом неумолимо двигался к жизни в качестве публичной компании.

Одной из главных задач Глазенберга был поиск новых директоров, которые войдут в совет директоров Glencore. До сих пор совет директоров компании состоял из самого Глазенберга и нескольких инсайдеров. Его роль была в основном церемониальной: ежегодное утверждение результатов деятельности компании и подписание нескольких ключевых решений. Заседания совета директоров обычно длились около 10 минут.

Глазенберг, возможно, и был бы доволен таким положением вещей, но чтобы убедить лондонских управляющих инвестировать в Glencore, он знал, что ему нужен совет директоров, который выглядел бы более надежным. Он начал обзванивать своих знакомых в мире сырьевых товаров и финансов и подписал несколько новых директоров. Но Глазенбергу все еще нужен был председатель. Стротхотте был слишком связан с историей компании, чтобы оставаться на своем посту. Glencore начала составлять список потенциальных кандидатов.

К началу апреля 2011 года, когда IPO было готово, ведущим кандидатом стал Джон Браун, бывший исполнительный директор BP. За день до того, как Glencore планировала сделать официальное объявление о проведении IPO - этот этап ритуала сродни рассылке приглашений на свадьбу, - Глазенберг и несколько его лучших лейтенантов отправились в дом Брауна в Челси, чтобы получше узнать своего нового председателя совета директоров.

Браун, невысокий человек с молниеносным умом и властными манерами, путем ряда сделок превратил BP в одну из ведущих нефтяных компаний мира. К тому времени, когда к нему обратился Глазенберг, Брауну уже почти нечего было доказывать. Он превратил болезненный личный скандал - когда его разоблачил бывший бойфренд, а затем ему пришлось уйти из BP после того, как он солгал об этом в суде, - в платформу для отстаивания разнообразия на рабочем месте. Он был членом Палаты лордов и председателем попечительского совета художественных галерей Тейт.

Браун собрал трейдеров Glencore в библиотеке своего роскошного дома, где они сидели на стульях, обитых венецианским шелковым бархатом, в окружении коллекции редких книг и антиквариата Брауна. Во времена работы в BP Брауна прозвали "Королем Солнца нефтяной промышленности". Теперь он держал суд в окружении людей, которые скоро станут миллиардерами, на фоне потолка, оклеенного сусальным золотом.