The World for Sale: Money, Power, and the Traders Who Barter the Earth's Resources

Когда китайский экономический бум увеличил спрос на конголезские металлы, Гертлер оказался в идеальном положении. Он стал привратником к минеральным богатствам Конго как раз в тот момент, когда мир начал испытывать дефицит сырья, невиданный с 1970-х годов. Он не ограничился алмазами, а начал инвестировать в другие сырьевые товары, такие как медь, кобальт и нефть. В 2008 году он похвастался в электронном письме одному из деловых партнеров, что Конго "находится в процессе становления, и я формирую его - как никто другой".

В том же письме он хвастался своей властью: "Я способствовал вашему входу в компанию в привлекательное время и по привлекательной цене, зная, что вы видите, что во всем этом есть общая картина. Как именно выглядит эта общая картина, еще предстоит определить, но именно ваш партнер держит в руках перо - мне просто нужна гибкость на чертежной доске, чтобы создать полную ценность для нашего партнерства".

Гертлер получил возможность перекроить ландшафт конголезской горнодобывающей промышленности в преддверии президентских выборов в Конго в ноябре 2011 года. Кабиле не хватало денег, и его правая рука Катумба лихорадочно работал, чтобы обеспечить себе победу. Больше всего ему нужно было собрать деньги. Конголезское государство начало распродавать доли в ключевых минеральных ресурсах, совершив ряд сделок, о которых стало известно лишь позднее. Покупателями выступали офшорные компании, которые часто оказывались связанными с "братом-близнецом" Катумбы, Гертлером. В период с 2010 по 2012 год Африканская группа по оценке прогресса, возглавляемая бывшим генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном, подсчитала, что конголезское государство заработало на 1,36 миллиарда долларов меньше, чем должно было, продавая доли в шахтах по бросовым ценам.

Гертлер отверг предположение о том, что сделки заключались по ценам ниже рыночных, заявив, что за то, что он сделал в Конго, он должен получить Нобелевскую премию. "Мы начали инвестировать в самом начале - когда никто не хотел инвестировать, когда в стране шла война, когда цены на медь и кобальт были на самом дне", - сказал он.

Правительство США с этим не согласно. В 2017 году оно ввело санкции против Гертлера, заявив, что тот использовал свою тесную дружбу с Кабилой, "чтобы выступать в качестве посредника при продаже горнодобывающих активов в Демократической Республике Конго, требуя, чтобы некоторые транснациональные компании проходили через него" для заключения сделок. Результатом, по словам Вашингтона, стали "непрозрачные и коррумпированные сделки по добыче полезных ископаемых и нефти на сотни миллионов долларов". Гертлер отверг эти обвинения, а его представитель заявил, что все его сделки в Конго были законными и честными, и отметил, что в суде против него ничего не было доказано.

До введения санкций против Гертлера оставалось более десяти лет, когда Иван Глазенберг отправился в Конго на поиски меди. Босса Glencore влекла эта страна в поисках богатства, но в итоге его связь с Гертлером стала самой большой головной болью его компании.

На протяжении многих лет холм Мутанда привлекал сотни местных конголезцев, которые приходили ковыряться в зеленоватом камне голыми руками. Они не были объединены в компании, у них не было защитного снаряжения, их никто не контролировал. На жаргоне современных неправительственных организаций их можно назвать "старателями-кустарями". Их инструменты были примитивны: молотки, зубила, кирки и лопаты. Тем не менее они прорывали длинные норы в горах, глубиной до семидесяти метров, чтобы добраться до самых богатых и ценных рудных жил. Это была опасная работа; каждый год десятки людей гибли на подобных работах по всей стране. Но в одной из беднейших стран мира вознаграждение было огромным. За день старатель мог заработать больше денег, чем школьный учитель за неделю. Для старателей добыча медной и кобальтовой руды была единственным источником дохода в условиях безрадостной экономики.

Их связывали с мировым рынком не крупные торговцы товарами, а мелкие индийские, ливанские, а затем и китайские посредники. Каждый вечер копатели продавали дневную добычу посредникам, которые собирались в суматошной деревне на окраине Колвези. В начале 2000-х годов одним из самых успешных торговцев был ливанец по имени Алекс Хайсам Хамзе. Его торговцы скупали мешки зеленой руды - так называемого малахита - из Мутанды, складывали их на грузовики и везли по ухабистой дороге до ближайшего медеплавильного завода, где их превращали в чистый медный металл.

Один из таких заводов частично принадлежал компании Glencore, расположенной примерно в 500 километрах от Замбии, через границу. Glencore снабжала плавильный завод рудой из своих собственных замбийских шахт и любым другим материалом, который могла дешево купить на рынке. На шахтах Замбии добывалась отличная руда. Но когда трейдеры Glencore увидели руду, которая поступала через границу из Конго, они не поверили своим глазам.