Theatrum mundi. Подвижный лексикон

В обеих работах эта временная структура открыта еще и для взгляда в формате гугл-дока-расписания / его скриншота в пабликах Maailmanloppu ВКонтакте и Фейсбуке. Вид таблицы, решетки, матрицы крайне важен для Maailmanloppu на нескольких уровнях. Он одновременно прагматичен и функционален: это расписание ивента для зрителя, где важны и соблюдение временных и содержательных ячеек, и их пустотность, и их смещения или выпадения, – и важен методологически и концептуально: это тип мышления и принцип построения, изоморфный внешней форме. Матрица, или пьеса-матрица, как пишет Александра Абакшина[220], как метод – это создание потенциальностей, маленьких временных зон, где что-то может случиться или длиться. Находясь в спектакле, я одновременно наблюдаю за исполнением этой структуры и за драматургией эпистемологии, стоящей за ней.

5

Метод работы становится частью спектакля, или даже метод работы становится спектаклем – исполняется. Внутреннее скрытое овнешняется и демистифицируется[221]. Одновременно и производство-приращение знания в этих работах становится содержанием спектакля и исполняется.

Это знание выходит за пределы академического, хотя может быть его частью или мимикрировать под него (как в докладе Йожи Столет «Пиджачок Джудит Батлер» в рамках проекта «Лучше, чем Диор», где Йожи анализирует статью Марты Нуссбаум, в которой она обвиняет Джудит Батлер в копировании мужской модели поведения для достижения статуса академической звезды; для Нуссбаум Батлер – фейк-философ и фейк-феминистка), но может и быть знанием, основанном на личном опыте: телесным, прожитым, интуитивным и спонтанным (как в сессии-примерке пластилиновых кроссовок, сделанных художницей Надеждой Ишкиняевой в период обсессивного желания иметь брендовые кроссовки и отсутствия финансовых возможностей их купить). Еще во время проекта можно приклеить фейковые логотипы брендовой одежды на свою, обсудить манифест 3D-адиттивизма[222], поговорить о клонировании и симулякрах, пародии как удвоении, других формах копирования и проблеме оригинала.

Решетчатая, матричная структура спектакля, помимо собственно формального устройства (сессии), – это еще и эпистемологическая решетка, которая и являет зрителю определенную познавательную модель, и приглашает к ней подключиться. Этот уровень – эпистемологический – есть у любого художественного произведения, однако часто он либо не осознается, либо скрывается. В работах Maailmanloppu он становится видимым, тематизируется, объективируется – и через это политизируется.

Свободное обращение с теоретическими текстами, копилефт, коллаж из разнородных – дисциплинарно и жанрово – текстов, это тоже одна из постоянных практик Maailmanloppu. Как, например, в работе «7 предикатов Саломеи / OYAGG / о ты хорошая девочка»:

Вот Саша говорит: «у Пресьядо[223] вышла новая статья, на английском» – и вот я сижу перевожу – и этот эпизод стал частью спектакля «Саломея». Мы там используем три его [Пресьядо] практики, вносим их в этот спектакль.

Алина Шклярская

Метод этих спектаклей, как и других работ театра Maailmanloppu («Невесомость. Документальные чтения тел», «Мама, ты долбишься в глаза») основан на работе с текстом, текст часто появляется в них как действующее лицо: транслируется на экран, распечатывается и прочитывается в ходе спектакля, предлагается к чтению или дополнению. Работа драматурга и режиссера осуществляется одновременно, в симбиозе, часто режиссура и драматургия неразличимы. Например, в «Саломее» задачей было написать текст как «код, растворяющий сексизм».