This War of Mine (Ремейк)

— Интересно, — наш водитель собирается вынести вердикт, — ты стал геем? Или латентный? Давай, колись!

Произошел тот самый эффект в виде «закадрового смеха», но без участия сосредоточенного за наблюдением сержанта и не менее сконцентрировавшегося на плане меня.

Несмотря на все его обидные заявления о женщинах Буна и Уокера, последнего, если поймать в момент, когда он не начеку, он признается, что однажды любил девушку, которая его бросила — это была его возлюбленная еще со школьных времен, с которой он встречался десять лет с периодическими перерывами и даже был обручен до тех пор, пока она не бросила его и не вышла замуж за одного из его ближайших друзей.

— И мы до сих пор все вместе дружим, — говорит он каким-то свирепым голосом. — Они из тех пар, которые любят фотографировать себя на досуге и увешивать этими снимками весь свой чертов дом. Иногда прихожу к ним в гости и разглядываю фотографии, на которых моя бывшая невеста веселится и развлекается так, как когда-то делали мы вместе. Приятно, когда у тебя есть друзья.

Сразу после восхода солнца конвой из девяносто машин пересекает мост через реку и заезжает в город «R». Это один из тех расползающихся городов третьего мира из глины, кирпича и шлакоблоков, которые, наверное, выглядят довольно раскуроченными даже в свой хороший день. В это утро над разрушенными строениями клубится дым. Большинство зданий у дороги выщерблены и изрыты воронками. Над нами пролетают Кобры, выплевывая пулеметный огонь. По развалинам бродят собаки.

Конвой останавливается, чтобы подобрать морпеха из другого подразделения, которого ранило в ногу. Несколько машин обстреливают из пулеметов и РПГ. Морпехи открывают ответный огонь и заново отделывают жилой дом примерно дюжиной гранат из Mark‑19. Через час мы выезжаем за пределы города и направляемся на север. Мертвые тела разбросаны по обочине дороги — в основном, мужчины, вражеские бойцы, некоторые до сих пор с оружием в руках. Также попадаются расстрелянные легковушки и грузовики со свисающими через борта телами. Мы проезжаем мимо разбитого и сгоревшего автобуса, с обугленными останками человеческих тел, как и прежде сидящими у некоторых окон. На дороге — обезглавленный мужчина, а рядом на спине лежит мертвая девочка — лет трех-четырех. Она — в платье и у нее нет ног.

Мы едем дальше, через несколько километров делая остановку, пока батальон вызывает вертолет для удара по иракскому бронетранспортеру впереди. Сидящий рядом со мной Хоффман вскрывает свой сухой паек и украдкой вытаскивает пакетик Charms.

— Только никому ни слова, — разворачивает конфеты и набивает ими полный рот.

В десять утра разведбатальон получает приказ покинуть шоссе № 9 — основную дорогу, ведущую на север из города «R», и свернуть на узкую грязную проселочную дорогу, чтобы охранять по флангам основную боевую силу морской пехоты. В месте, где мы сворачиваем с шоссе, в канаве лежит мертвый мужчина. Через двести метров после трупа мы видим фермерский дом с семьей на пороге — люди машут нам, когда мы проезжаем мимо. Перед следующим домом две старушки в черном подпрыгивают, радостно вопят и хлопают в ладоши. Группа бородатых мужчин выкрикивает: «Хорошо! Хорошо! Хорошо!» Морпехи машут им в ответ. За считанные минуты они переключились из режима убивать-всех-кто-выглядит-опасно на улыбки и приветственные взмахи, словно катятся на платформе во время парада.

— Оставайтесь хладнокровными, джентльмены, — предупреждает Уокер. — Не важно, что у вас перед глазами, мы сейчас находимся в самой глуши и совсем одни.

Дорога слилась в один узкий проселок. Мы крадемся со скоростью несколько миль в час. Через каждые пару сотен метров нам попадаются сельские дома. Морпехи останавливаются и швыряют ярко-желтые гуманитарные пакеты с едой в места скопления гражданских. Когда дети вырываются вперед и хватают их, Уокер машет им рукой:

— На здоровье! Голосуйте за республиканцев!

Он засматривается на «оборвышей», бегущих за сухими пайками и говорит мне следующее:

— Вот уж слава Богу, что я родился американцем. Серьезно — иногда даже заснуть из-за этого не могу. Если реинкарнация существует, то, пожалуйста, Будда или другая неведомая херня, ответственная за это, не превращай меня в грязную чурку.

Внезапно поведение гражданских, мимо которых мы проезжаем, меняется. Они перестают нам махать. Многие вообще отводят от нас взгляд. По радио передают, что боевая группа RCT 1 вошла в контакт с силами врага в городе в нескольких километрах севернее. По мере того как мы продвигаемся вперед по проселку, мы начинаем замечать, что сельчане на другом берегу канала бегут в противоположном направлении. Двое местных приближаются к Хамви, следующему за машиной Уокера, и при помощи жестов предупреждают морпехов, что впереди нас ожидает что-то плохое.

Конвой останавливается. Мы находимся на повороте дороги, а слева от нас — уступ. Прямо перед нами летят снаряды.

— Это стреляет противник, — объявляет Эдвардс.

— Черт побери, — выразился Уокер. — Придется принять это дерьмо на себя.