This War of Mine (Ремейк)

Позже мы узнаем от «Имана», что по нам стреляли хирурги-резервисты ВМС, которые собирались установить мобильный пункт для оказания помощи при ударных травмах дальше по дороге.

— Это были чертовы доктора-извращенцы, которые втыкают куда попало, — раскрыл тайну «Иман» своим людям.

Через полчаса после инцидента с огнем по своим позициям разведбатальону приказывают немедленно проехать сорок километров по проселочным дорогам до аэродрома, глубоко в тылу врага.

— Сдается, сегодня нам поспать не придется, — буркнул Уокер.

На переезд уходит около трех часов. По пути бойцов информируют, что им нужно будет установить в поле наблюдательный пункт, чтобы подготовиться к парашютному десанту, который британские войска собираются осуществить на рассвете. Но с восходом солнца планы снова меняются. В 6:00, после того как морпехи проспали где-то полтора часа, сержанта будят с сообщением, что у его людей есть десять минут, чтобы перебазироваться на аэродром, в шести километрах отсюда, и начать его штурм.

В 6:15 (да, именно так) группа в Хамви едет в колонне из тридцати других машин по дороге, которую они даже ни разу не видели на карте. По радио им передают, что впереди — танки врага.

— Всё и вся на аэродроме нам враждебны, — не стал скрывать Уокер, передавая прямой приказ от своего командира.

Рядом со мной на заднем сиденье Хоффман заводит такой диалог:

— Я вижу бегущих людей.

— Они вооружены? — настороженно спрашивает Уокер.

— Что-то есть.

Я выглядываю в окно соседа и вижу стадо верблюдов.

— Здесь все объявлено враждебным. Подрежь их.

Хоффман, склонившись перед волей сержанта, дает один или два залпа из своего пулемета SAW.

— Круто — так стрелять по ублюдкам, — хихикнул стрелок, позабавив сам себя.

Хамви залетает на аэродром и обнаруживает, он заброшен — одни только взлетные полосы, изрытые воронками от снарядов. Тем не менее, морпехи опередили в этом деле британцев. Посадка отменяется.

— Джентльмены, мы только что захватили аэродром, — молниеносно добавил сержант с ухмылкой. — Прямо таки в стиле ниндзя.

Через час морпехи разбили лагерь на краю аэродрома. Им говорят, что они останутся здесь как минимум на день. Этим утром сияет солнце, и в воздухе нет пыли. Впервые за неделю многие морпехи снимают ботинки и носки. Они развертывают камуфляжные сетки, чтобы создать тень для отдыха рядом с Хамви. Несколько морпехов-разведчиков подходят к Хоффману и подкалывают его насчет стрельбы по верблюдам.

— Кажется, подстрелил одного из тех иракцев. Я видел, как он упал.

— Да, но, кроме того, ты убил верблюда и еще одного — ранил.

Очевидно, морпехи его задели.

— Я не хотел. Животные ни в чем не виноваты.

Через несколько часов у периметра роты «Мародер» появляются две бедуинские женщины. Бедуины — это кочевое племя, которое скитается по пустыне, живет в палатках, пасет овец и верблюдов. Одна из женщин одета в алое платье, и на вид ей — лет тридцать. Она тащит какой-то тяжелый предмет, обернутый одеялом, в сопровождении пожилой женщины с синими племенными татуировками на морщинистом лице. Они останавливаются сверху насыпи где-то в двадцати метрах от нас и машут руками. Билл Уильямсон, санитар ВМС, который выполняет функции взводного медика, подходит к ним. Позже он скажет, что не уверен, почему вообще подошел к женщинам. В последние дни морпехов стали утомлять иракские мирные жители, которые стали приставать к ним, выпрашивать еду, сигареты, иногда даже напевая одно-единственное английское слово, которое все они выучили: «Деньги, деньги, деньги». Когда он приближается к ним, то замечает, что молодая женщина находится в крайнем смятении, жестикулирует и двигает губами, не произнося ни звука. Ее грудь неприкрыта — покрывало сползло вниз и распахнулось, когда она тащила свой тюк по полю. Когда подходит Уильямсон, она неистово разворачивает его, чтобы показать содержимое, которое оказывается окровавленным телом мальчика, по виду лет четырнадцати. Затем мальчик открывает глаза. Уильямсон опускается на колени и видит четыре маленьких отверстия — по два с обеих сторон его живота.

Уильямсон начинает немедленно оказывать ему помощь. На поле появляется еще несколько мужчин — они ведут семнадцатилетнего парня, у которого по правой ноге струится кровь. В двух бедуинских мальчиков попали снарядами из пулемета SAW морской пехоты. Хоффман — единственный морпех, который стрелял в это утро из SAW. На расстоянии двадцати километров вокруг других морпехов не было. Уильямсон оценивает состояние мальчика, громко ругаясь, когда приближаются другие морпехи.

— Эти чертовы болваны. Ублюдки, которым бы только с оружием поиграться.