Ти Эс, я тебя люблю!

– По совести, я всегда завидовал людям, умеющим рассуждать о моральных принципах, – прервал он ее. – Продать свою собственность было его правом, а моим правом было купить ее.

Она кивнула.

– Это правда. Думаю, что это довольно мерзко, но это – правда.

Ее глаза устали от рассеянного мерцающего света. Кроме того, ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы выдержать его взгляд.

– Логан, в мире очень много людей, у которых нет иного выбора, кроме как жить на улице. А дети... О Господи, вы же не знаете, как разрывается сердце, когда видишь их или разговариваешь с ними. Им нужна помощь. Кто-то же должен о них позаботиться!

Ее голова отяжелела, и Ти Эс медленно легла на диване.

– Итак, вы продадите мне эту недвижимость?

– Дом не продается. У меня свои виды на него.

Ти Эс в глубине души сознавала, что не будет никакой пользы, если она продолжит настаивать на обсуждении этого вопроса. Кроме того, она сейчас не в форме и не может сражаться. Поэтому она переменила тему, выбрав первое, что пришло на ум.

– Логан, эта комната отвратительно проста.

– Вовсе нет. Ее интерьер разрабатывали профессионалы.

– Ага, тогда все понятно, – она сбросила одеяло. – Вы не находите, что тут ужасно жарко?

– Что понятно? – спросил Хантер. Ленивым движением женщина подняла руку к лицу.

– Ну, вот это – нет красок. Слишком все мягко, невыразительно. У меня даже появилось ощущение, что это вовсе не отражает вашу индивидуальность.

Не услышав ответа, она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Что-то в выражении его лица подсказало ей, что ее замечание лишило его душевного равновесия.

– Ну, по крайней мере, ваш вкус не примитивен, – она не могла остановиться. – Знаете, что я бы хотела? Я бы хотела быть старше где-то в начале семидесятых. Я оказалась слишком юной, когда все произошло...

Снова удивление промелькнуло в его глазах, но оно быстро угасло. Ти Эс поняла, что опять незаметно для себя самой сказала что-то такое, что оказалось для хозяина коттеджа чрезвычайно важным. Она попыталась понять, почему ей слишком трудно сейчас давались ясные мысли. Бренди в сочетании с крайним нервным истощением произвели убийственный эффект.

– Это было странное время, – небрежно бросил Логан.

– Не правда, это было великое время. Люди тогда не ограничивались разговорами. У них были мечты и идеалы, они верили, что могут изменить мир и пытались осуществить это. Я восхищаюсь ими.

– Эти люди были глупыми идеалистами, которые, в конце концов, выросли и стали биржевыми маклерами, адвокатами, врачами, политиками...

Она усмехнулась над его циничностью.

– И мы еще пытаемся стать более доброй, воспитанной нацией.

– Вы – безнадежный идеалист, Ти Эс.

– Нет! Я полна надежд!

В наступившей тишине Ти Эс вдруг услышала монотонный, заунывный вой ветра, его свирепые удары в стены. «Как все странно...» – успела подумать она, прежде чем ее веки сомкнулись, и она забыла о шторме, сотрясавшем побережье...

Несколько минут спустя Логан вдруг заметил, что его гостья уснула. Мышцы его лица расслабились.

Ти Эс была удивительно очаровательной и в то же время невинно-чувственной в своем теперешнем состоянии.

Он окинул взглядом лежащую на диване женщину, выхватывая отдельные детали – кожа, слегка покрасневшая от солнца, спутавшиеся густые огненно-рыжие волосы, чудесный румянец, выступивший на щеках. Брови так и остались вопросительно изогнутыми.

Халат, который Логан ей дал, съехал у нее с одного плеча, обнажив завораживающую плавную округлость ее груди. Одна нога Ти Эс оказалась на диванной подушке.

Он поднял бокал с бренди и постарался представить себе ту худенькую девушку, которая сидела на буфетной стойке и, раскачивая ногами, постукивала пятками по ящику стола. Но этот образ быстро сменился другими воспоминаниями о том, как те же васильково-синие глаза с болью смотрели на него, обвиняя в предательстве и обмане.

Чувство вины, всеобъемлющее и такое же неотвратимое, как яростные океанские волны, такое же острое и яркое, как и в тот день шестнадцать лет назад, в один миг захлестнуло его. Он обманул ее тогда ради нее же самой, ради ее пользы. Сейчас он обманывал ее ради собственного спасения.

Он переписал наново всю свою жизнь, так сильно переделал себя, что даже сам с трудом в это верил. Прошлое было похоронено где-то глубоко в тайниках его души, и теперь оно казалось больше выдумкой, чем реальностью.

С той самой минуты, когда Ти Эс впервые позвонила ему, Логана Хантера не оставляло ощущение надвигающейся беды. Два мира столкнулись вновь и грозили взорвать его настоящее. Он надеялся, что сумеет избежать этого.

Он должен избежать этого!

Логан встал и подошел к лежащей на диване женщине. Стоя рядом с ней, он снова вдыхал запах ее необычных духов. Она даже пахла так же, как в юности. От нее исходил аромат весенних цветов и трав.

Он закрыл глаза, позволяя этому благоуханию унести его в другое время, в другой дом. Ему вспомнилось, как она говорила, что эти духи были последним подарком ее матери. Помнится, она рассказывала, что их составил какой-то парфюмер из Нового Орлеана специально для нее.