Тиамат

С таким запасом праны Сири могла дезертировать, попросту наплевав на контракт. В наступившем хаосе так сделали многие. Их можно понять. Тиамат неустойчив, точно льдина весной. Ее дрейф грозит ноль-фазовым сдвигом. Если так, всем хана. Но пока вроде бы тихо. Разве что чертов комар мерзко жужжит. И ведь не обойти же злодея…

Я немного постоял, отслеживая маршрут охранителя. Тварь выглядела опасной и бодрой. Такой палец в пасть не клади. Оттяпает его с головой, а она регенерирует долго.

Понаблюдав за маневрами крылатого супостата, я не нашел в обороне видимых дыр. Зато нашел люк черного хода. Да, изнутри заперт, но под ним узкая щель. Если как следует сплющить, тентакля пролезет.

Механизм за створкой оказался несложным. Рычаг нашел быстро, теперь аккуратно нажать…

Боль ослепила, и я услышал свой стон. Подтянув к себе щупальце, вытащил кровоточащий обрубок. Больше половины откусила острая сталь.

Капкан! Вот чертова сука!

Бессильная ярость травила удушьем, не в силах найти себе цель. Будь Сири за люком, я бы порвал ее в клочья. Его, к счастью, кусок щупальца всё же открыл, зажав рычаг мертвой хваткой.

Ладно, как-нибудь переживу. Едва ли еще будут ловушки.

За люком было тесно, но чисто. Отполированная телами труба шла вверх под углом. Пользовались ей, видимо, как мусоропроводом, выбрасывая клиентов наружу. Мне же приходилось подтягивать себя вверх уцелевшими щупальцами. Их теперь надо беречь. На это чертово логово никаких тентаклей не хватит. Они, кстати, намного функциональней, чем руки. И тем обидней одно потерять. Отыграюсь внутри. Что не сломаю, то разобью. Сири заплатит.

Ползти, как змей, пришлось недолго. Немного успокоившись и оглядевшись, отметил, что мрачным интерьерам логова позавидовал бы профессиональный палач. Чего тут только не было! Переносная дыба, «железная дева», свисающие с потолка цепи и множество плёток на стенах. Тиски и небольшой пресс в бурых пятнах намекали, что хозяйка умеет черпать удовольствие в боли. Шкафы с щипцами и наручниками соседствовали с картинами, написанными в устрашающе анатомическом стиле. Сири впору открывать музей пыток.

Осматривая ее арсенал, я не всегда понимал принцип действия инструментов. К примеру, как используют эти качели? Воронку? А шелковые веревки со стальными шипами? Деревянный сапог с железным винтом?

Нет, моя фантазия тут пасовала. Для такого полета я слишком примитивен и прост. Сири явно духовно богаче, раз столько знает про боль. Да и в сексе, похоже, просто царица. Уж в этом ее не догнать.

За мыслями о возбуждающе порочных наклонностях не сразу обратил внимание на странный предмет. На стене между прессом и гильотиной висела крабья клешня. Этот арт-объект выбивался из экспозиции подозрительно начищенной медью. Кончик маняще блестел, как бы подсказывая куда нажимать.

Забыв осторожность, я потянул его вниз. Лязг невидимого механизма заставил меня отшатнуться. По коже пробежали мурашки, но на этот раз всё обошлось. Стена дрогнула и отъехала в сторону, открыв тайный проход. За ним была клеть. Черные свечи, мерцающий узор силовых линий на полу…

Я наклонился и осторожно потрогал. Они еще теплые. Значит, Сири внизу.

Прыгнуть к ней? Но нас будет двое, а питомец один. Дубль в канале часто приводил к «голосам в голове». Выбраться из шизофреника будет непросто, но по-другому Сири уже не найти.

Интуиция подводила редко, а сейчас она буквально вопила от страха. За свалившимся на локу разломом угадывалась зловещая тень. Незримое присутствие какого-то темного божества. Его вязкий и заинтересованный взгляд я чувствовал кожей. Будто застыл перед паутиной, в центре которой затаился паук. Почти вижу вокруг эти липкие нити. Осталось сделать лишь шаг…

Решено! Надо спускаться. Все ответы внизу.

* * *

Треск затаившегося под потолком сверчка отсчитывал последние часы жизни. Их не так много осталось. Этот звук отрезал время точно ножом – ритмично и быстро. Настоящее таяло в прошлое, а будущего, скорее всего, нет. Я обречен, палач уже где-то точит топор. Прощальная ухмылка Лавруши не оставляла иллюзий.

Преступников обычно казнили на площади. Надеюсь, для меня всё кончится быстро. А вот ведьмы на легкую смерть рассчитывать не могли. Из-за меня Ниму ждет страшная участь. Наверное, сожгут на костре. У нас это любят. Толпа быстро превращает в зверей.

Да, был шанс спастись, но он бессмысленно и тупо упущен. Теперь одна часть меня гордилась собой, зато другая вопила от ужаса. Страх прожорливым червем выедал изнутри, погрузив в леденящее ожидание смерти.

Человек всегда боится того, что не знает. А можно ли познать смерть? Любое изменение – ее репетиция. Каждый понимает, что когда-то умрет. Ужас невыносимого обезболен обыденностью и незнанием времени, которое осталось прожить. У меня этой спасительной иллюзии не было. Хорошо бы ее чем-нибудь заменить.

Отчаяния добавляла логика: посмертия нет, его не присвоить. Ничто не появляется из ничего, не исчезает бесследно, но наследование не есть продолжение. Смерть существует не для меня, свою я никогда не увижу. Ее свидетель будет кто-то другой, что мне до этого?