Тяпкатань, российская комедия (хроника одного города и его народа)

Упырь-хлебоед, водкопиец, квасопивопиец, яблочник, шкурник купец-ухарь-упырь! И ёрник. Город-град, ворон-грач, вор из всех пор паршивых тел, толстых тел, худых телес, а кругом лес, рощи. Подмонастырская – под монастырём, при нём. Стрелецкая – собственность слободы – Стрельцов, Кузнецкая – очень подоль, та, собственно, лес, – собственность слободы Кузнецкой.

Слобод всего – пять: Стрелецы, Кузнецы, Инвалиды, Пушкары и Подмонастыри¹¹.

Кто народ слобод? Пращуры предки – в прятки, скрывшись в поколеньях, товарищах потомках^11а, боясь паспортизации, подымают, головы из них: паа-а-асма-треее-е-еть!

Аоооээии-ии! зевок, потом плевок, не на новое, а на, ах, господи, себя – что ж не дожили-ж.

Ну кто ж? И голода и хххлллдд-д-д, холода и холеры и чума, инфлуенция и модный грипп, ну и царские кружала¹², кабаки, шинки, харчевни, австерии (истерии)¹³, трахтиры – полугар¹⁴, пенник¹⁵, анисовка¹⁶, самогон, белоголовка-красноверхка¹⁷ и модерн: Поповки-Смирновки-Николаевки-Рыковки. Аминь, засыпься. И засыпались и спали на пяти кладбищах, а патриции – в оградах соборах и монастырской Старотроицкой¹⁸ пред Ильинской-старинной¹⁹. Ой. Мамы! Бати! Тёти!!

Это питье. А бытье? Бытие, определившее-определяющее сознание?²⁰ Бытье – вот: землица, ссыпка²¹, кожа²², рожа (мальва), самосад²³, сады, огороды и лошадьи ярмороки-и-иии!!²⁴

Тута – не провернёшь, всё было. Тута – не расскажешь, а попробуем и расскажем: как, что. Расскажем про песню. Её петь умели в Тяпкотани <так!> – от Тяпки времён до Эхгумнова времени, Констинтина²⁵. Констинтин был и есть знаменитый игрец на роялях и фортепьянах в Москве, образованье получил тут в имназии, потом в консерваториях в московских и заграничных. Играл форменно, как на органах и гуслях: ппеллл рояль вввыла фортепьяна. Играл у себя на ваканциях летом, так что под окны бегали все, весь Тяпкатань слушать. Все бегали, весь город, только слободам не интерес. Там – гармонья, ливенка²⁶ и немецкостроевая²⁷, на серебряных голосах. И жилейка²⁸ у пастухов на разные голоса – до печёнок!

В городе, в Тяпкатани тоже играли на гармониках-гармонях, но пуще всех – Волександра Васильна Чудилина²⁹, жонка красавица, во всю губерню, эдак-дак.

Василиск³⁰ из Москвы каждый год, постом, на первую, ездил за товаром, дарил в гостинце гармонью всяких систем; и дамскую невскую, махонькую и двухрядку и трёх-четырёхрядку – все на серебряном материале и концерткину³¹ подарил – а вот ни фису (гармонью)³², ни фортепьяну, не подарил не догадался, косолапый модник и угодник дамский и бабалюбец.

Кстати подглядим в дырку мирскую на Чудилина, Василиск Иоанча, на супругу его благоверную игрицу и красавицу, Волександру.

Василиск был рыж и раж³³, но косолап, телом бел, рылом – копия Никола Мирликийский чудотворец³⁴. Недаром, недаром был, звался Чудилином. Недаром один гусар Гродненского его безвеличества полку ему пияному бороду вымазал горчицей, а рыло – яицем в смятку. Заплатил две с половиной серебром, за то, побил и ещё проигрался у него в австерии-истерии, в трактире «Тяпкатанская красота – заведение»³⁵. И подрался тогда с маркёром, т. е. его побил до смерти кием в висок.

Одет был Чудилин, как денди³⁶, как сноб. Длинный сертук – зимой чёрного крепу, летом из серого альпаги³⁷. На верх, суточно³⁸, поддёвка на лисе, крытая аглицким сукном, празднично – шуба хорьковая, соболий редкостный воротник, другая – бобёр, на одно плечо спустив в двунадесятый³⁹, у входа в алтарь с левой стороны. Суточно – на грудях шёлковая манишка и галстук, чёрный, узлобанточной лентой, в бок. Празднишно: белый крахмал, золотой гарнитур, белый галстух, бант-батист, и медаль золотая: «усердие» на анюткинской ленте⁴⁰. Калоши – кожаные, лаковые, зимой – боты, валенные, сапоги под брюки, золотая царская-кучерская чепь с шеи, сердолик красный – печать в золоте, на пупе, с чепи вниз. Брюки – аглицкие, в полос белый полос на серачёрном трике – репс!!

Волександра – на карточке сидит с Тимкой⁴¹, обои в лиёнском чёрном бархате – цены нет! Как цари. Карраловый гарнитур, на Тимке – белые чулочки и ботинки – аблимант⁴²! Шевр⁴³!!! Тимка – прынец, голова большущая, лоб – агромадный, а сам шемашедший, чудной. Не наш, Тяпкатаньский, а чужой чужак. Выблядок⁴⁴!!!

Волександра Васильевна красавица, была абажательница песни. Всякой. И жилейка – её пробирала до печёнок, до самого алого сердца – и гармонья, ну, а рояль и фиса-гармонья – воособенность. И очень любила абажала пенье церковное, хор. Кроме – была она лунатик. И даже в сне видела и слышала она песню. И звуки. И могла по стульям по карнизу бресть, итти, – лететь, плыть. Так песню имея в мозгах, в нервах в сердце – при звуках ума лишалась от восторга. А Восторг – не Мосторг – из его не укупишь, сам продашься – он в те рожается. И существует.

И так, однажь, была ночь в Тяпкатани, ночь апрельская, уже тёплая, позднеапрельская уже к маю. Была ночь в Тяпкатани оченно поздняя почти к утру – пред’утро.