Тиара скифского царя

– А, была не была. – Чумазый копатель махнул рукой, будто покоряясь злодейке-судьбе, сунул деньги в карман и вразвалку пошел по пыльной дороге, свернув через несколько шагов к деревне.

Фришин, проводив его глазами, словно боясь, что этот босяк передумает и вернется, достал оберточную бумагу и бережно завернул покупку. Он был на седьмом небе от счастья. Он всегда мечтал о славе, которой так не хватало его богатству.

Разве многие в России знают Фришина? А теперь его имя точно будет увековечено в Зале славы мировой археологии золотыми буквами. И Малка, самая большая звезда в созвездии его жизни, станет любить его еще больше.

Генрих, внимательно выслушав Адольфа, еще раз внимательно посмотрел на кинжал в большую лупу. Если это и была подделка, то искусно сработанная.

Бросив клинок на стол, Штерн встал и начал рыться в шкафу в поисках фолиантов, потом, достав один из них, затертый до блеска, долго листал его, ища нужную информацию, слюнявя палец, пока наконец не нашел то, что нужно.

Несколько секунд антиквар молчал, не зная, как сообщить новость самому богатому человеку города.

Фришин почувствовал неладное и оперся руками о стол:

– Ну, что? Говорите.

Генрих нервно сжимал и разжимал пальцы.

– Мне очень трудно сказать, господин Фришин, но это подделка, к большому моему сожалению. Скифское золото должно отливать червонной патиной, а в этом сплаве я не вижу отлива, как ни стараюсь. Но подделка очень искусная. – Он бросил мимолетный взгляд на Шепселя, на его непроницаемое лицо. – Неудивительно, что она ввела вас в заблуждение. Ох уж эти мошенники-крестьяне…

Адольф издал горестный возглас, схватил кинжал, не представляя, что станет с ним делать – разве заколет мошенника-крестьянина, если, конечно, когда-нибудь встретит – того уже и след простыл, – и ринулся из музея, явно не к славе.

Шепсель, не сказав ни слова и не объяснив, для чего наведался к Штерну, вышел за соперником, минуту глядел ему вслед, усмехнулся и направился в обратную сторону.

Когда до его дома оставалось несколько шагов, он остановился у дуба с толстым стволом и тихо свистнул.

Из густых кустов сирени вынырнул тот самый чумазый крестьянин, который еще несколько минут назад так сокрушался по кинжалу. Он снял кепку, достал платок и вытер чумазое до неузнаваемости лицо.

Шепсель хлопнул его по плечу.