Тиасса

— Эрбаад, — ответили из-за двери. — С сообщением.

— И что, это не может подождать, пока капитан не закончит разговор со мной?

— Не знаю, подлейтенант, — отозвалась за дверью Эрбаад, — сообщение-то для капитана.

Кааврен нахмурился и кивнул собеседнице, а та велела курьеру войти. Когда она подчинилась и отдала честь, Кааврен спросил:

— У тебя сообщение для меня?

— Даю слово.

— Значит, ты должна что-то мне передать?

— Капитан понял совершенно верно: я должна кое-что вам передать.

— Что ж, слушаю.

— Вот сообщение: прибыл посетитель.

— Посетитель? Кто-то прибыл встретиться со мной?

— Не с вами, капитан.

— Не со мной?

— Нет, капитан. С выходцем с Востока.

— Встретиться с выходцем с Востока?

— Именно. Я позволила себе сообщить, что для такой встрече всякому посетителю необходимо ваше разрешение, капитан.

— И была совершенно права, — подтвердил Кааврен. Повернулся к подлейтенанту и спросил: — Как давно здесь находится выходец с Востока?

— Несколько часов.

— И кому сообщали, что он здесь?

— Кроме вас, никому.

— И тем не менее к нему является посетитель.

— Точно так.

— Это стоит отметить. — Капитан снова повернулся к Эрбаад и велел: — Опиши его.

— Ее, капитан. Иссола, чрезвычайно хороша собой; тонкие брови, высокий лоб, нос острый, но привлекательный, чувственные губы, твердый подбородок. Светлые волосы, светлая кожа. Худощавая, но крепкая; ростом, пожалуй, чуть ниже средних шести с половиной футов. Пальцы длинные и изящные, с мозолями, по которым я заподозрила, что она играет на музыкальном инструменте. Носит зеленое и белое с кожаными нашивками, как одеваются в дальнюю дорогу, и судя по потертостям на коже — хорошая наездница. При ней меч, тяжелый и недлинный, и судя по простому и функциональному виду — она знает, как с ним обращаться.

— Ясно, — проговорил Кааврен, мысленный портрет посетительницы предстал перед ним столь четко, как если бы он сам видел ее. — Как она представилась?

— Леди Саручка из Рефлина.

— Не знаю такой. Чего она хотела?

— Она ничего не сказала, кроме того, что желает повидать выходца с Востока.

— Как она назвала его?

— Лорд Талтош.

— Талтош. Не Сурке. Ясно. Что ж, проводи меня к ней.

— Сюда, капитан.

Следуя за Эрбаад, Кааврен добрался до приемной, где ожидала описанная выше дама. При появлении Кааврена она поднялась и поклонилась со всем изяществом, доступным представителю Дома Иссолы. Капитан, поклонившись в ответ, проговорил:

— Леди Саручка из Рефлина? Я Кааврен из Замковой скалы.

— Для меня честь, равно как и удовольствие, видеть вас, лорд Кааврен. Разумеется, я слышала о вас, и о том, что вы сделали для Империи.

— Вы слишком добры, миледи.

— Вовсе нет.

— Мне сказали, вы желали посетить пациента.

— Если будете столь любезны, капитан.

— Могу я спросить о причинах вашего желания? Даю слово, я не задал бы столь невежливого вопроса, если бы того не требовали мои обязанности.

— О, капитан, я вполне это понимаю, и была бы поражена, не услышав подобного вопроса.

— Вы весьма любезны, миледи.

— Я хочу его повидать, потому что он мой друг, и я узнала, что он ранен, и поэтому сама желаю удостовериться во всем, что касается его здоровья и уюта.

Помешкав, Кааврен спросил:

— Простите за назойливость, миледи, но не будете ли вы столь добры поведать, как именно вы узнали, что он ранен?

— У нас есть общий друг, капитан. Я понимаю, что того требуют ваши обязанности, но подобный допрос, уж извините, представляется мне избыточным.

— Я понимаю, миледи, что он таковым представляется, но заверяю вас, тому есть причина.

— Ах вот как.

— Именно.

— А можете ли вы, не преступая, разумеется, границ служебных обязанностей, сообщить мне эту причину? Ибо признаюсь, что в данном вопросе я любопытна не хуже ястреба.

— Если желаете знать, я вам расскажу.

— Очень желаю.

— В таком случае вот причина: граф Сурке, или, если предпочитаете, лорд Талтош, не просто ранен — на него было совершено нападение.

— Нападение!

— Именно так. И было бы полной безответственностью с моей стороны допускать к нему кого бы то ни было, не уверившись, что тем самым я не подвергаю его новой опасности.

— Я полностью понимаю это, капитан, и более того, искренне восхищаюсь тем вниманием, с которым вы относитесь к своим обязанностям.

— Вы столь добры, миледи.

— Со своей стороны, я отдаю свой меч вам на хранение и, более того, клянусь надеждой своей на Врата Смерти, что не желаю причинить лорду Талтошу никакого вреда, но, напротив, жажду лишь одного — чтобы он как можно скорее полностью восстановил здоровье.

При этом она отстегнула портупею и вложила оружие в руки Кааврена. После ее слов Кааврен поклонился и сказал:

— Миледи, этого более чем достаточно. Пойдемте, я провожу вас к его покоям.

У двери Кааврен небрежно хлопнул в ладоши, потом открыл дверь и отступил на шаг, чуть поклонившись в знак, что пропускает иссолу вперед. Когда она вошла в комнату, Кааврен, чей внимательный взгляд ничего не упускал, внимательно наблюдал за лицом выходца с Востока, и нисколько не усомнился, что выражение этого лица могло быть лишь сильным удовольствием. О да, несмотря на слабость, граф Сурке улыбнулся и попытался сесть.