Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде

Курт придумал название альбома: Sheep («Паства» – букв. «Овцы»). Это название было его внутренней шуткой над массами, которые, как он был убежден, купят его следующую работу. «Не потому, что хотите вы, а потому, что хотят все остальные», – написал он в выдуманной рекламе Sheep. Реклама гласила: «Пусть женщины правят миром. Сделайте аборт Христа. Уничтожьте большее и меньшее из двух зол. Крадите Sheep. В магазине рядом с вами. Nirvana. Цветочки. Парфюм. Конфетки. Щеночки. Любовь. Солидарность Поколений. И Убийство Ваших Родителей. Sheep». Примерно в то же время он написал еще одну фальшивую биографию группы, которая окажется странно пророческой, пусть даже она была наполнена подростковыми шутками. Он описал группу как «трехкратных лауреатов премии Granny Award (Игра слов: Премия Бабули), № 1 в Billbored Top 100 (Игра слов: Скучный Топ-100) в течение 36 недель подряд. Дважды появились на обложке Bowling Stoned (Игра слов: Удолбанный Боулинг) и названы самой оригинальной, заставляющей задуматься и важной группой нашего десятилетия, по мнению Thyme (Игра слов: Тимьян) и Newsweak (Игра слов: Новости слабых)».

Через несколько часов после завершения их последнего микширования в Smart они вернулись в тур, и Виг отправил мастер-кассеты на Sub Pop, хотя у группы были серьезные сомнения относительно того, хотят ли они, чтобы лейбл выпустил эту сессию. Две недели спустя, в Массачусетсе, Курт позвонил Трейси, и состоялся долгий телефонный разговор. Тот самый разговор, который, как они оба понимали, последует, но который она надеялась отложить или вовсе избежать. Курт сказал, что у них ничего не получается и что, возможно, им больше не стоит жить вместе. Это не было радикальным разрывом отношений. Честность не была способом Курта справиться с конфликтом. «Он подумал, что, возможно, стоит пожить отдельно какое-то время, потому что нам нужно больше личного пространства», – вспоминала Трейси. Предложение Курта было усыпано множеством «может быть» и смягчено уверенностью, что «даже если мы не будем жить вместе, мы все равно будем вместе». Но они оба понимали, что все кончено.

В течение следующего месяца их поездки Курт спал с молодой женщиной. Это был единственный случай измены, который когда-либо наблюдали его товарищи по группе. Секс был отвратительным, и Курт ненавидел себя за то, что оказался таким слабым. Он рассказал об этом Трейси, когда вернулся. За все эти годы у него было множество возможностей изменить ей. И то, что Курт решил пойти на измену именно в этот период времени, говорит о том, что он пытался эмоционально дистанцироваться, чтобы дать Трейси повод ненавидеть его, что облегчило бы разрыв.

Как и во всех турах Nirvana, после месяца, проведенного в пути, группа и Курт, казалось, разваливались на части. В конце апреля на концерте в Pyramid Club у них снова начались проблемы со звуком. Настроение Курта поднялось, когда среди толпы нью-йоркских хипстеров он увидел одного человека, который прыгал даже во время их долгих настроек. Курт не поверил своим глазам, когда понял, что это Игги Поп. Но его восторг длился лишь мгновение, прежде чем успел перерасти в смущение: Курт был одет в футболку с Игги Попом. Другие люди могли бы посмеяться над этим совпадением, но для Курта это подтверждало идолопоклонство, которое он отчаянно хотел скрыть. Курт закончил шоу, разгромив барабанную установку Чэда.

Чэду приходилось внимательно следить за настроением Курта, чтобы понять, когда тот будет готов уничтожить барабаны. Это было и самобичеванием, и в то же время актом агрессии – Курт был недоволен барабанной дробью Чэда. В Бостоне Курт швырнул в Чэда кушин с водой, пролетевший рядом с ухом барабанщика на расстоянии нескольких дюймов.

К тому времени, когда группа вернулась на северо-запад в конце мая, было очевидно, что Чэд будет уволен из группы. Разумеется, ему ничего не сказали. Но примерно через две недели после окончания тура Ченнинг выглянул из окна своего дома на острове Бейнбридж, увидел фургон, медленно двигавшийся по длинной подъездной дорожке, и, как обреченный персонаж в рассказе Эрнеста Хемингуэя, понял, что конец близок. Он был удивлен, что Курт все-таки пришел, – это было свидетельством его большой любви к Чэду, несмотря на то что вскоре он заявил, что Чэд «не вписывается в группу». Много раз они все трое спали в одной постели, а Курт и Чэд спали по бокам от Криста, чтобы укрываться одним одеялом. С Чэдом говорил Крист. Курт не произнес почти ни слова и большую часть разговора просто смотрел в пол. Но для Чэда это было некоторым облегчением. «Последние три года мы были очень близки с этими парнями, – вспоминал Чэд. – Мы вместе прошли через ад. Мы были вместе в дерьме, в маленьких фургончиках, и выступали бесплатно. Не было никакого крутого папика с большими деньгами, чтобы выручить нас». Курт крепко обнял Чэда на прощание. Чэд знал, что между ними была дружба, но он также понимал, что теперь она закончилась. «Когда мы прощались, я знал, что еще долго их не увижу».