Тяжело в учении

Букашке надоело пристальное внимание, и она, деловито жужжа, взлетела с травинки, едва не врезавшись в мой глаз. Прекрасно, даже мелкая живность против меня! Поднявшись, я побрела к жилому корпусу – от переживаний очень захотелось есть, а у Ланки как раз должен остаться кусок капустного пирога. Может, хоть он избавит от нерадостных мыслей, если уж букашке это не удалось?

Но до цели я так и не дошла. Появление троих незнакомцев на крыльце учебного корпуса не могло остаться незамеченным. Еще бы – в шелках и бархате, при полном параде, – эдаких павлинов у нас не водится! Позабыв о пироге, я с любопытством наблюдала, как они спускаются, оглядываясь по сторонам так, словно находятся на вражеской территории и готовы в любой момент отразить удар неприятеля. Один из них, самый разнаряженный, высокий, русоволосый и надменный, аки статуя царя-основателя, окинул двор быстрым взглядом и шагнул ко мне, неуверенно, словно сомневаясь, а нужно ли ему это.

Что щеголь не ошибся и ему это действительно нужно, я поняла сразу, едва он приблизился.

– Стослав?! – невежливо вытаращилась я на своего старшего братца, с которым за всю жизнь перемолвилась несколькими десятками слов, и то большей частью ругательными.

– Виолинка, – облегченно выдохнул братец.

Ага, сомневался, я ли это. Что ж, ему простительно, я ему всегда была безразлична, но тем сильнее настораживало появление здесь именно этого человека.

– Отец велел забрать тебя домой, – непререкаемым тоном заявил Стослав, придав взгляду поистине царское величие.

Хорош, да. Жаль, не могу сказать, что умен… Но ведь это уже батюшкины проблемы, верно?

– Почему тебя? – подозрительно прищурилась я.

– Славояра нет во дворце, придворный маг не умеет открывать порталы на столь длинные расстояния, а я был неподалеку, – отозвался Стослав, и по тому, как скривились его губы, я поняла – батюшкино поручение ему что кость в горле.

– Отец сам отправил меня сюда и обещал не беспокоить, – возразила я.

– Только не в случае, если тебе будет грозить опасность, – пожал плечами брат.

Его равнодушный вид больше не задевал. Маленькая обиженная девочка, жившая глубоко внутри меня, давным-давно поблекла и почти исчезла, и благодарить за это я должна была Школу. Которую я покидать не собиралась!

– Мне ничего не грозит, – покачала головой я.

– Мое дело маленькое, – нетерпеливо поморщился Стослав. – Не упрямься, иначе…

– Никаких иначе! Пока меня не выгонят, сама я отсюда не уйду! – сжала губы я.

Значит, Остромысл все-таки поставил в известность отца. Наверное, еще до того, как Лион нашел меня. Что ж, директора можно понять… И меня – тоже! Вот только если до появления братца была надежда выйти сухой из воды, то сейчас она таяла, словно предрассветный туман.

– Это почти решенный вопрос, – криво усмехнулся Стослав.

Ясно, почему папочка засуетился – шикарная возможность забрать меня из Школы под благовидным предлогом и с полного согласия уставших преподавателей! А я… Я подвела и себя и Рэма! Батюшка шутить не любит… А мастеру Остромыслу и тем более Лиону лишние проблемы не нужны, не будут они с царем спорить, причем опасность-то была и, возможно, все еще есть. Сдадут отцу и порадуются, что избавились!

– Еще ничего не известно! – тем не менее упрямо вздернула подбородок я.

Ну в самом деле, бывают же на свете чудеса? Может, мастер Остромысл видит во мне потенциал, который грех не развивать? Может, он сочтет, что в конце концов результат будет стоить затраченных усилий?

– Виолинка, то простые формальности, – отмахнулся братец, сделав вид, что не заметил моего вызванного ненавистным именем неудовольствия. – Если директор даст разрешение забрать тебя, я это сделаю, нравится тебе это или нет. Кстати, ты в курсе, что решающий голос, оставлять тебя в Школе или нет, принадлежит Лиону Ривенсу? – скучающим тоном обронил Стослав.

Я не знала.

И поняла, что чудес не будет.

Хлесткий, властный голос, раздавшийся над ухом, успешно вывел меня из оцепенения.

– Госпожа ученица, потрудитесь сейчас же пройти к директору! – холодно отчеканил Лион, и мое сердце, сжавшись в тугой комок, попыталось упасть в пятки, но застряло в желудке, скрутив его жуткой болью, заодно затруднив дыхание.

Значит, вот он как решил…

А на что я, собственно говоря, рассчитывала?! Что после всего Лион будет ходатайствовать перед Остромыслом о том, чтобы меня оставили?! Наи-и-ивная… Я сглотнула вставший в горле ком и, решившись, повернулась к мастеру. Он… улыбался!.. И от этого неожиданно стало еще обиднее. Нет, ну неужели… неужели нельзя было проявить благородство и скрыть свою радость от того, что меня все-таки выгнали прочь?!

– Виорика, ты слышишь? – приподнял брови Лион, и я с удивлением увидела, что в его глазах, непривычно теплых, мелькнула тревога. – Мастер Остромысл выбил из Звиныча какую-то редкую брошюру, и без этой редкости осталась только ты, а книжный уже злится и посматривает на свою Дверь… Иди быстрее, пока он не исчез вместе с учебными материалами!