Тяжело в учении

Ее звали Сверчком – за тонкие руки, кривые ноги, скрипучий голосок и дерганые движения. Старшекурсники величали ее Бесьей Бабушкой. Мастерица Эттора была еще молода, но обладала жутким характером, полностью оправдывающим ее второе прозвище. Мы же с легкостью объединили оба «имени» мастерицы, бестрепетно называя ее Бесьим Сверчком. Она преподавала эльфийский язык и литературу, зачем-то втиснутые в программу и являющиеся обязательными предметами для всех курсов и специальностей. Если эльфийский нам и был нужен – заклинаний на нем еще никто не отменял, – то литература, от которой тихо вешались все студенты, имела такую же практическую ценность, как пятое тележное колесо. В которое, для полноты ощущений, заботливой преподавательской рукой периодически вставлялись палки…

Так вот, мастерица Эттора, как всегда одетая в строгий костюм с длинной широкой юбкой, сияя улыбкой на ярко накрашенном лице, вплыла в кабинет, окинула притихших нас довольным, как у переевшей мышек кошки, взглядом и пропела своим сверчковым голосом:

– Здравствуйте, мои дорогие! Мастерица Эрлина приболела. Но не спешите огорчаться, ибо у вас будет дополнительный урок прекраснейшей в мире литературы!

Дружный зубовный скрежет послужил содержательным ответом. Мы так увлеклись данным процессом, что не сразу заметили, с каким негодованием смотрит Бесий Сверчок на невзрачный ученический стул, неловко приткнувшийся у преподавательского стола. Когда же она молниеносно отодвинула его, взамен выудив из-за шторы шикарный, зато бракованный предмет мебели, было поздно что-либо говорить…

Раздался оглушительный скрип, одновременно с ним – пронзительный визг, и над столом взметнулись ноги провалившейся вместе с сиденьем мастерицы, кокетливо обтянутые кружевными нежно-розовыми панталонами. Они резко контрастировали с задравшейся мышино-серой юбкой и выглядели чрезвычайно трогательно.

Первым не выдержал Алтэк. Он зашелся таким заразительным хохотом, что остальные, безуспешно искусав губы, присоединились к нему. Поэтому на отворившуюся дверь почти никто не обратил внимания – как и на застывшего на пороге старшего наставника, чьи и без того огромные глаза стали похожи на два чайных блюдца. Даже не знаю, что заслуживало большего внимания – худые ножки Бесьего Сверчка, дергающиеся над столом, или же обычно невозмутимый мастер Малик, который, к моему безграничному удивлению, тихо и мучительно умирал от сдерживаемого смеха. Видимо, мастерица Эттора успела достать не только студентов…

К сожалению, упоительные мгновения длились недолго – мастер Малик быстро взял себя в руки, не без труда придал лицу суровое выражение и решительно шагнул в аудиторию, одним своим видом отрезвляя опьяненных весельем учеников. Он быстро и без лишних движений освободил Сверчка от остатков стула, выслушал сбивчивый рассказ Алтэка, едва не утратив напускную серьезность, а потом, для профилактики сверкнув на нас глазищами, увел рыдающую и все время нервно приглаживающую растрепавшиеся темные волосы Эттору. Наверное, успокоительным отпаивать…

– И ведь что самое главное, никто к нам даже при всем желании придраться не сможет! – икая от смеха, выдал счастливый Алтэк, когда мы шли в жилой корпус: Ал в столовую, дабы проверить ее на наличие чего-нибудь вкусного и съедобного, ну а я – к себе, зубрить проклятую историю магии. Счастливая Ланка, презрев рутину, убежала к Лису, и оставалось только завидовать ее памяти и любви к истории.

– Придраться – нет, отыграться – запросто, – уныло отозвалась я.

Приятель резко растерял энтузиазм и тяжко вздохнул, прикинув степень мстительности Бесьего Сверчка.

– Думаешь? – неуверенно уточнил он.

– Знаю! – припечатала я, ничуть не чувствуя себя виноватой в том, что, похоже, накрепко отбила у парня аппетит.

А у комнаты меня поджидал сюрприз – сидящий на корточках Рэмион.

– Привет, – радостно проговорил он. – Чего такая грустная?

– А чего веселиться? – пожала я плечами, выставляя перед собой злополучный учебник истории магии.

– Хочешь, помогу? – щедро предложил приятель, вставая и со вкусом потягиваясь.

– Тебе что, заняться нечем? – с недоверием посмотрела на него я.

– Есть, но не хочется, – выразительно скривился Рэмион, и я поняла, что он прячется от деятельного Лиона.

Почувствовав родственную душу, я утратила осторожность и легкомысленно согласилась:

– Ну тогда помоги!

Если бы я только знала, в чем будет выражаться помощь, сама бы сдала этого помощника Лиону и ничуть бы о том не пожалела! Но, увы, склонности к пророческим видениям у меня не было, а потому я гостеприимно распахнула перед Рэмионом дверь.

– Сражение с порождениями Тьмы и Бездны произошло в триста пятом году от Сотворения Тверди. До той поры люди и прочие разумные расы терпеливо сносили набеги тварей Хаоса, считая, что на все воля богов. Первое в истории мира ополчение против нежити возглавил Нарис-мореход, заключив с правителями трех крупнейших королевств соглашение…

– Выпусти-и-и! – провыла я, царапаясь в дверь. – Рэ-э-эм!..