Тяжело в учении

Через два часа я проклинала все на свете, а Светлолика с упорством прирожденного палача продолжала упаковывать меня в одно платье за другим, не забывая при этом издеваться над моими волосами, потому как, видите ли, «к каждому наряду нужно делать особую прическу, иначе образ никак не оценить»! В конце концов, не выдержав издевательств, я попросту сбежала, когда Лика отвлеклась на очередную диверсию Свята, попытавшегося выкинуть из окна ее чемодан.

Послав братцу благодарственный воздушный поцелуй, я мышкой выскочила за дверь и помчалась в учебное крыло. Уж в подвале-то Светлолика меня точно не найдет! Забившись в первую же открытую лабораторию, я перевела дух. Да уж, вместо того чтобы ехать на практикум с Лионом, я бегаю по всей Школе от сестры в… а собственно, в чем? Я зажгла одиноко стоящую на полке свечу, нашарила там же осколок зеркала и оглядела себя. Платьишко было вполне милым — с короткими рукавами, скромным декольте и не особо пышной юбкой в пол. Только вот цвет подкачал. Я уныло вздохнула: белые волосы, белая кожа и белое платье делали меня похожей на очень печальное привидение умершей от истощения депрессивной девицы, не признающей туфель. Полюбовавшись на носки, после забега по коридорам утратившие первоначальную белизну, я нервно хихикнула. В голову закралась крамольная мыслишка — сдаться на милость Лики, но я нашла в себе силы отказаться от нее. Ничего, наши уже привычные, не испугаются, а гости Школы, подозреваю, за сегодняшний день такого насмотрелись, что на меня и внимания особого не обратят.

Высидев почти час в пропахшей пылью и реактивами тишине лаборатории, я решила вернуться. Бал вот-вот должен начаться, и Светлолика не захочет опаздывать, а значит, я в безопасности. Чтобы лишний раз не рисковать, я отправилась прямиком в актовый зал — уж там-то не будет Ликиных чемоданов, косметики и прочей чепухи! С такими мыслями я скользила по довольно прохладному полу, почти не замечая, как шарахаются студенты, родители и даже преподаватели.

— Бесья бабушка! — охнул кто-то, не успевший отскочить и словивший меня в свои объятия. — Ты живая или уже нет?!

— Сама не знаю, — буркнула я, отпихивая откровенно ржущего Алтэка. — И вообще, грешно смеяться над чужим горем, друзья так не поступают! Вот ты мне друг, а?!

— Друг! И готов тебе последнюю рубашку отдать! — ухмыльнулся Ал, демонстративно оттягивая ворот шелковой черной рубахи. Вот ведь несправедливость — в кои-то веки даже он похож на некроманта, а я, как всегда, тяну лишь на хиленькую жертву!

— Не нужна мне твоя рубашка, — насупилась я. — А вот от ботинок не отказалась бы!

Про ботинки я ляпнула со злости и совсем не ожидала, что Ал примется их снимать.

— Э-э, — пролепетала я, когда парень щедро подвинул их ко мне. — Я вообще-то пошутила!

— А я нет, — хмыкнул однокурсник. — Давай обувайся, иначе заболеешь и действительно… того…

Ботинки оказались огромными, неудобными, но теплыми. Так мы и пошли дальше — Алтэк босиком и я в его обуви, едва передвигая ноги и то и дело норовя растянуться на полу. Если бы не надежное дружеское плечо, далеко я бы не ушла, а так даже до входа в зал добралась, ни разу не упав.

Зато чуть было не упала Светлолика, узрев свою младшую сестричку в столь экстравагантном наряде и под ручку с босым кавалером. Святомир, крутящийся возле старшей, так и покатился со смеху. Лика, надо отдать ей должное, быстро взяла себя в руки и, шипя, как разозленная кошка, затолкала нас в просторную нишу, подальше от любопытных глаз.

— Бестолочь! — шепотом ругалась она, обвинительно тыча в меня пальцем. — Ведешь себя ничем не лучше братцев! Это ж надо было додуматься…

Я послушно кивала, и не пытаясь изобразить раскаяние. Ал и то покраснел, сосредоточенно разглядывая свои босые ноги и боясь лишний раз вздохнуть. Наверное, научен горьким опытом, что перебивать разгневанных сестер чревато. Заметив, что ее слова свистят мимо моих ушей, Лика махнула рукой и, сверкнув глазищами, сунула мне сверток. В нем обнаружился шелковый шарф ярко-синего, как и мои глаза, цвета, а еще — туфли. Нужного размера — у нас с сестрой он одинаковый, и на высоченных каблуках — у Лики других нет.

— Так гораздо лучше, — одобрил Ал, получив назад свои ботинки.

Я согласно хмыкнула, накинув на плечи шарф. Лика, недовольно сопя, поправила мне сбившуюся прическу и наконец-то разрешила присоединиться к «приличному обществу».

— А мы-то переживали, что из-за упыря отменят родительский день, — протянул Ал, когда мы попали в водоворот спешащих на бал. — Да этого несчастного никто и не заметил бы, еще и затоптали бы в придачу!..

Это точно — и не думала, что будет такая толпа! То и дело приходилось уворачиваться, чтобы не получить локтем в бок или, того хуже, в глаз. Но внутри все оказалось не столь страшно — кто-то общался, чинно стоя возле стеночек, кто-то танцевал, тут и там бешеными зайцами носились детишки… Минуточку, а где Свят?!