Тяжело в учении

— А вот и неприличная нежить, — мрачно подытожила я, окидывая оценивающим взглядом мигом сбившихся в кучку парней, чьи лица в тусклом сиянии магического светлячка были на редкость бледны и суровы. — Кто первым будет петь ей колыбельную?

— Баньши! Зуб даю, она и есть!

— К бесам баньши, будь это она, ты сейчас вряд ли смог бы рассуждать!

— Тогда гарпия? Тьфу, оглохнуть можно…

— Угу, гарпия! Запуталась в ветвях, наверное, потому и вопит, не двигаясь с места!

— Твои предложения, умник?

— Может, сирена? — неосмотрительно влез в высокоинтеллектуальный спор Грошена и Лиса Тирх, из-за чего попал под перекрестный огонь недобрых взглядов. Даже Лион, не вмешивающийся в установление истины методом научного тыка, многозначительно хмыкнул.

— Где ты видишь здесь море? — приподнял брови Рэмион, дочерчивая аккуратный обережный круг — чтобы вопящая пакость не решила восстановить силы, закусив нами.

Совершенно лишняя, на мой взгляд, предосторожность: что бы это ни было, оно не обращало на нас никакого внимания, полностью сосредоточившись на тоскливых завываниях. Музыкальное сопровождение вполне соответствовало ситуации… Вдалеке горели одинокие огоньки — кто-то в деревне не спал, то ли наслаждаясь бесплатным концертом, то ли опасаясь отходить ко сну под впечатляющую колыбельную. Позади остался лесок, сейчас не представлявшийся таким уж темным, мрачным и опасным, потому что справа раскинулось старое неухоженное кладбище, и черные кресты на фоне проглядывающей сквозь перистые облака луны казались более чем зловещим предзнаменованием. Выли откуда-то слева, в той стороне, где виднелись какие-то развалины, тоже весьма удачно вписывающиеся в общую картину.

Поглубже натянув шапку — морозец крепчал с каждой минутой, — я вернулась к своему занятию, удостоившись презрительного хмыканья Тирха, разочарованного отсутствием в здешних местах сирен. «Ну и бесы с ним, болезным», — неприязненно подумала я, переворачивая страницу краткого справочника. Если уж даже Лион не имел ничего против… Хотя он ясно дал понять, чтобы я не вмешивалась, значит, то, что я тихо-мирно сидела и читала, целиком и полностью его устраивало.

А научный диспут тем временем разгорелся с новой силой…

— Оборотень?

— Призрак?

— А я говорю, что баньши!..

— Вытьянка! — захлопнув книгу, громко сказала я. — В просторечии именуемая «поющей костью». Дух невинно убиенного и не похороненного как следует человека, привязанный к собственному телу…

— Ты это в справочнике нашла? — уставился на меня отстаивающий версию с баньши Грошен.

— Нет, я это вижу, — вздохнула я, обреченно кивая в сторону развалин, где отчетливо белело нечто, очертаниями напоминающее человека.

— Щит, — нахмурился Лион, одарив меня грозным взглядом.

Я, ойкнув, последовала его совету — после устроенной наставником утренней тренировки ментальная защита давалась намного проще, чем раньше. Вой сразу же потерял большую часть проникновенности и безутешности, даже дышать легче стало, а белая фигура потускнела и почти слилась с общим серым фоном.

Захватив с собой Грошена, Лион направился к развалинам, строго-настрого запретив мне и Тирху выходить из обережного круга и велев Лису и Рэму глаз с нас не спускать. Я надеялась, что мне разрешат хотя бы посмотреть на обряд упокоения несчастной нежити, а потому всерьез обиделась.

— Это не самый приятный процесс, первокурсникам такое знать не полагается, — успокаивающе похлопал меня по плечу рыжий эльф.

— А что нам полагается? Мерзнуть ночью в обережном круге, пока остальные заняты интересным и полезным делом? — буркнула я.

— Ну почему же, — хмыкнул Лис, — найдутся занятия и поинтереснее…

Спросить, какие же именно, я не успела — из леса, сияя во мраке аки ясная звездочка, шла — нет, не так, плыла — девушка. Серебристое длинное платье нежнейшим шелком стелилось по покрытой инеем земле, светлые волосы развевались на неощутимом ветру, еле слышный смех был подобен звону хрустальных колокольчиков…

Судорожный вздох Тирха вывел меня из оцепенения. Ущипнув себя за руку и поморщившись от боли, я убедилась, что сие дивное видение видением отнюдь не является, и пихнула в бок Рэмиона:

— Ты же говорил, здесь нет моря!

— Зато есть озеро, — едва слышно шепнул он, не сводя завороженного взора с ночной гостьи.

Она ходила вдоль внешней границы обережного круга и пела. Четыре пары глаз следили за каждым ее движением: три — с восхищением, одна — с подозрением. Пело это чудо-юдо так себе, да могло и вообще не стараться — полупрозрачное платьице с лихвой окупало все погрешности вокала.

Первым не выдержал Тирх. Кажется, сбылось мое в сердцах брошенное пожелание и наша ледышка все-таки растаяла.

— Куда, придурок?! — встрепенулась я, когда парень, подскочив подстреленным зайцем, устремился прочь из круга. Одурманенный одногруппник оказался проворнее и быстрее немного подмерзшей и злой меня, и мои пальцы бессильно скользнули по рукаву его куртки, не только не остановив Тирха, но даже не задержав.