Тяжелые дни

            «Что­бы придумать нечто реальное, надо выяснить изменяющиеся с течением событий настроения в стране и осведомиться в истинных пожеланиях».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Да, это правильная формулировка. Но для ведения беседы с блоком нужны руководящие указания Совета Министров. Указания не для объявления представителям блока, а для уполномоченных Советом Минист­ров вести эту беседу лиц».

А. А. Хвостов:

            «Я тоже не строю больших надежд на встречу с представителями блока, но думаю, что нельзя допускать создания у них убеждения, что правительство заведомо на них плюет. Делать нечего, приходится их менажировать и дать понять, что их мысли не от­вергаются огулом. Я бы даже не встретил препятствий говорить с ними в том смысле, что объявление правительственной программы не отвергается в принципе, но что сейчас нет времени ее составлять, так как необходимо прервать сессию законодательных учреждений для осуществления мероприятий, по своей неотложности не допускающих нормальной их санкции».

{116}

 

И. Л. Горемыкин:

            «О пунктах программы блока мы уже сговорились и возвращаться к ним не будем. Ведение беседы с представителями блока я прошу принять на себя Государственного Контролера, при участи Министра Юстиции, Ми­нистра Внутренних Дел и Министра Торговли. Задача беседы — осведомление, создание атмосферы, чтобы не разойтись врагами, а приятелями (в это я не верю). Никакого соглашения теперь не может быть. Если обстановка не помешает, можно возобновить разговоры в Ноябре».

А. А. Поливанов:

            «Все-таки я просил бы сказать мне окончательно, будет или нет декларация пра­вительства перед законодательными учреждениями в связи с роспуском. Иными словами: собирается ли правительство заявить свои намерения перед Государственною Думою или же ее отпустят отдыхать молчком».

П. А. Харитонов:

            «Председатель, по-видимому, не желает предрешать этот вопрос и обсуждать его сегодня. Мне тоже кажется, что целесообразнее отложить этот вопрос до выяснения результатов беседы с блоком. Как ни трудна по теперешнему времени задача переговоров с политическими и общественными деятелями, но я не считаю себя в праве уклониться от предложения Ивана Логгиновича».

А. Д. Самарин:

            «Я не присутствовал в начале и не мог высказаться о декларации. Мне думается, что такой акт в отношении Госу­дарственной Думы был бы желателен. Особенно это важно для успокоения страны, которая с большою нервностью относится к правительству и его отношениям с Думою. Все увидят, что расстаются по хорошему, с приветственным словом. Сущность же декларации, которая должна быть краткою, могла бы быть сведена к следующему: внесенные правительством законопроекты, вызванные военными обстоятельствами, разрешены, а поэтому объявля­ется перерыв сессии, дабы дать депутатам возможность работать на местах и на фронте; в настоящее время все помыслы и силы должны быть сосредо­точены на доведении войны до победного конца; перед этою задачею все про­чее отходить на второй план; затем можно сослаться на речь Председателя Совета Министров при открытии законодательных учреждений 19 Июля, под­твердить ее и дополнить тем полезным, что может быть извлечено из го­лоса общественного мнения. Таким образом была бы соблюдена преемствен­ность в правительственной политике за последнее время и сделан вместе с тем шаг навстречу общественным пожеланиям».

П. А. Харитонов:

            «А затем эту декларацию надо повторить в Государственном Совете».

 

С. Д. Сазонов:

            «Прекрасная мысль. Вполне сочувствую такому выступлению и в Думе, и в совете».

А. А. Поливанов:

            «Само собою разумеется, что молч­ком распускать законодательные учреждения при современных переживаниях было бы неприлично».

Кн. В. Н. Шаховской:

            «Тут есть одна опасность. После декларации откроются прения, пойдет запись ораторов, пристрастная критика и различные выходки по адресу правительства. Все это создаст лишний шум и замедлит роспуск».

С. Д. Сазонов:

            «Можно заранее сгово­риться о недопущении прений. Родзянко прочтет указ сейчас же после речи Председателя Совета Министров и дело кончено».

А. А. Хвостов:

            «Президиум никогда не посмеет пойти на такое средство».

С. Д. Сазонов:

            «Ну, а если Родзянко откажет, то правительство в праве выйти из заседания в полном составе».

П. А. Харитонов:

            «Ну, это уж будет не по хорошему. Вместо примирения окончательный разрыв. Воображаю, чего только не наговорят после нашего демонстративного выхода и как газеты зазвонят на весь честной мир. Нет, лучше придумать что-нибудь другое или даже отка­заться от выступления, если президиум не согласится не допустить прений.

И. Л. Горемыкин:

            «Это вопрос очень серьезный. Я подумаю. Пока не бу­дем в него углубляться. У нас есть еще спешные дела. Во всяком случае я очень прошу П. А. Харитонова поспешить устройством беседы с представителями блока».

 

И. Л. Горемыкин: