Тяжелые времена

В соответствии с многочисленными данными, которые были опубликованы, теперь совершенно ясно, что Сьюзен использовала информацию, которая была предоставлена и одобрена руководством ЦРУ. В самых первых проектах тезисов, написанных и распространенных этим ведомством, было сказано: «Мы считаем, основываясь на имеющейся в настоящее время информации, что теракты в Бенгази были спонтанно спровоцированы протестами возле посольства США в Каире». Эта оценка поступила не от политических аналитиков в Белом доме, ее предоставили профессионалы разведывательного сообщества. Сотрудники разведывательного ведомства составили это информационное сообщение для конгрессменов из состава постоянного специального Комитета по разведке вне зависимости от того, к какой партии они относятся, Демократической или Республиканской. В конце брифинга по событиям в Бенгази, который провел Дэвид Петрэус 14-го числа, в пятницу, в конгрессе США, конгрессмены задали ему вопрос: что из того, что они услышали за закрытыми дверями, они имеют право говорить по телевидению. Не предполагалось, что эти тезисы послужат исчерпывающим отчетом по всем полученным разведданным, они были предназначены только для того, чтобы помочь уже проинформированным конгрессменам в своих публичных заявлениях не затрагивать секретной или конфиденциальной информации. Никто из сотрудников разведки, составлявших ответ на запрос, понятия не имел, что тезисы будут использованы спустя два дня для подготовки выступления Сьюзен. Это еще одна теория заговора, которая не выдерживает никакой критики и разваливается под натиском фактов и здравого смысла.

Меня неоднократно спрашивали об этом во время моих слушаний в конгрессе. «Лично я не строила свое выступление на базе тезисов. Я была сосредоточена на вопросе безопасности наших сотрудников», — отвечала я. В какой-то момент, во время особенно тенденциозных расспросов, беседа приобрела слишком эмоциональный оттенок. Позже часть моих высказываний была вырвана из контекста по политическим мотивам, поэтому стоит повторить мой полный ответ в тот день:

— При всем уважении, дело в том, что у нас — четверо погибших американцев. Было ли это из-за акции протеста? Или это явилось результатом того, что какие-то парни вышли как-то вечером прогуляться и решили пойти поубивать американцев? Какая нам, в данный момент, разница? Наша задача — выяснить, что произошло, и сделать все от нас зависящее, чтобы предотвратить повторение подобного впредь, уважаемый сенатор. Сейчас, честно говоря, я сделаю все возможное, чтобы ответить на ваши вопросы по этому поводу, но дело в том, что тогда люди пытались в режиме реального времени получить самую достоверную информацию. В [разведывательном сообществе] идет свое расследование, я так понимаю, совместно с другими комитетами, чтобы выяснить, как появились эти тезисы. Но вы знаете, чтобы внести полную ясность, с моей точки зрения, сейчас не так важно, оглядываясь назад, выяснять, почему эти боевики решили сделать то, что они сделали. Намного важнее найти их и привлечь их к ответственности, и тогда, возможно, мы выясним, что же именно там тогда произошло.

Очередным примером ужасающей политизации этой трагедии стало произвольное толкование многими этой фразы: «Какая нам в данный момент разница?» — в том смысле, что я попыталась как-то умалить трагедию в Бенгази. Безусловно, в том, что я сказала, такого смысла не было. Подобные утверждения просто не соответствуют истине. И это прекрасно известно тем многочисленным политикам, которые пытаются использовать это в своих целях, однако их это совсем не беспокоит. Мой довод был прост: если кто-то врывается в ваш дом и берет вашу семью в заложники, сколько времени вы будете раздумывать над тем, как этот незнакомец провел день, до того как к вам ворваться? Или все-таки вам лучше подумать над тем, что можно сделать для спасения ваших близких, а также над тем, как сделать, чтобы такое больше не случилось? Многие из этих же людей, как заигранная пластинка, вновь и вновь говорят про вопросы, оставшиеся без ответа. Но нужно уметь различать вопросы, оставшиеся без ответа, и ответы, которые никто не захотел услышать.

Принимая во внимание, что события в Бенгази произошли в разгар жесткой президентской кампании и менее чем за два месяца до дня голосования, очевидно, наивно было бы думать, что смерть четырех американцев не будет использована в политических целях. Политика лишь замутила общую ситуацию вокруг этих событий и исказила многие факты. Пожалуй, одна из главных привилегий жизни на посту госсекретаря — это то, что я четыре года находилась там, где всякие партийные игры были практически полностью исключены.

Тот, кто снова и снова эксплуатирует эту трагедию в качестве своего политического инструмента, умаляет самопожертвование тех, кто служит нашей стране. Я не буду принимать участие в политических баталиях на костях погибших американцев. Это просто неправильно, и это недостойно нашей великой страны. Тот, кто настаивает на политизации трагедии, пусть делает это без меня.

* * *