Тяжелый понедельник

Макманус сидел напротив Сидни за столиком японского ресторанчика. Пейджеры они положили на стол. Договорились: за обед платит тот, кого вызовут первым. Пригласить Сидни на обед оказалось нелегким делом. Макманус нашел ее после лекции, которую она читала в школе медсестер.

– Я не трачу время на обеды с резонерами и всезнайками, – отрезала Сидни. Она все еще злилась на Макмануса, посмевшего усомниться в ее способности к суждению в случае с этим одержимым ушами художником Малхусом.

– Ох! – В голосе Макмануса послышалось такое искреннее горе, что Сидни смягчилась. Наверное, она была чуть-чуть слишком строга к нему. Чуть-чуть.

– Хорошо, – добавила она. – Я пообедаю с вами, если вы повторите за мной: «Сумасшедших надо лечить».

– Сумасшедших надо лечить.

– Я никогда впредь не посмею подвергать сомнению способность доктора Сидни Саксены к клиническому суждению.

– Ну, это уже слишком! – воскликнул Макманус, но воскликнул это с подкупающей улыбкой. – Может быть, лучше так: «Я признаю, что сомнения в способности доктора Сидни Саксены к клиническому суждению могут обернуться для меня тяжелыми ментальными и телесными осложнениями»?

– Очень тяжелыми осложнениями! – рассмеялась Сидни.

С этим Макманус был прощен. Он выбрал ресторан, маленькую японскую забегаловку в одном из закутков Челси, где подавали якитори – приготовленное на шампурах мясо с овощами.

Они сделали заказ. Макманус извинился и встал. Когда он вернулся, зажужжал пейджер Сидни.

– Кажется, я знаю, кому придется платить за обед! – сказал он. Сидни посмотрела на номер, появившийся на дисплее пейджера, и нахмурилась. Номер был ей незнаком. Она достала сотовый телефон.

– Если это что-то срочное, они снова вас наберут, – сказал Макманус. Сидни не отреагировала на совет и набрала номер. Из кармана Макмануса донеслась зажигательная латиноамериканская мелодия.

– Так я и знала!

– Может быть, это просто совпадение, – сказал он, с трудом подавив улыбку.

– Теперь мне ясно, с какой патологией мы имеем дело.

Макманус посмотрел на свой пейджер и увидел тот же незнакомый номер, что и на пейджере Сидни.

Подъезжая к больнице, Тай испытывал подъем, какой испытывает человек, выздоровевший после тяжелой, изнурительной болезни. Он чувствовал прилив энергии. Не терпелось начать работать, снова увидеть пациентов. Подъехав к стоянке врачей, он заметил выходившую из машины медсестру. Это была Моника Тран. Мысленно Тай сразу перенесся в операционную номер четырнадцать, в ночь 23 октября. Моника работала с ним, когда умер Квинн. Тай тяжело вздохнул, боясь, что сейчас на него снова нахлынут чувства, от которых он, как ему казалось, наконец избавился. Но ничего не случилось. Воспоминание об умершем ребенке не всколыхнуло прежних сомнений. Вместо этого Тай удивился, почему Моника остановила здесь свою машину – парковка сестер находилась на третьем этаже гаража. Потом он заметил, что из машины Моники вышел резидент, доктор Сэнфорд Вильямс. Молодой врач обнял маленькую Монику за плечи. Только сейчас Тай заметил округлый животик, выступавший под розовой операционной курточкой. Моника была беременна. Теперь все в мозгу Тая встало на свои места. Он тронул машину и поехал на следующий уровень, размышляя о захватывающем таинстве появления новой жизни. В это время зазвонил его пейджер. Тай посмотрел на дисплей. Непроизвольный страх исказил его лицо.