Тяжелым путем

— Ha все Рождество!.. Ha все праздники отпустили!.. Ты подумай, Иечка, Андрюша безо всяких разговоров увез до самого Крещения. Вот-то радость! Лидия Павловна даже наставления не успела прочесть, как мне надо держаться в гостях. Живо-живо на извозчика и марш-маршем… — трещала Катя. — Наши все тебя просили поцеловать. A особенно Шура Августова и Зюнгейка тоже… Зюнгейка даже письмо написала тебе ужасными каракульками, да я впопыхах в интернате его забыла… Ах, Иечка, если бы ты только знала, какой у нас рев поднялся в отделении, когда Лидия Павловна нам объявила, что ты совсем оставила место и не вернешься к нам… A Зюнгейка даже на чердак плакать убежала, говорит, там под шум ветра не так слышно будет. Ей чуть за поведение кола не поставили за это. A новая классная дама ничего себе, добрая, тихая, только разговаривать не любит много… Все сидит и молчит…A Шура-то, Шура как изменилась! Совсем другая стала и с твоей карточкой (у меня ее выпросила) даже ночью не расстается, под подушку к себе кладет… A к Зюнгейке отец-башкир приехал. Важный такой, седой, в халате и тюбетейке. И всем «ты» говорит, и начальнице, и инспектору… И еще новость… Оля Глухова палец себе проколола булавкой… Резали палец-то, нарывать стал… ужас какой!.. A y Ворг, помнишь Соню Ворг, черненькая такая, бабушка умерла в прошлое воскресенье. На похороны Соню возили…

Точно из рога изобилия, сыпятся слова из малинового ротика Кати. Смуглое личико девочки разгорелось и пылает ярким румянцем. И горят ярко, как звездочки, черные жизнерадостные глаза.

— Ах, душки какие! Вот картинки-то! Маленькие человечки, как вас зовут? — внезапно заметив Надю и Журу, приходит в неописуемый восторг Катя.

— Батюшки, да ведь они двойняшки! — весело кричит она, вызывая этим всеобщий хохот.

— Дева Мария, да неужели же это — Катя? Ta самая маленькая Катя, которую я мельком видела спеленатой на руках нашей соседки Юлии Николаевны? — прозвучал позади собравшейся в прихожей маленькой группы певучий голос Констанции Ивановны.

— Ах, Боже мой, Катя! Но она прелестна! — с обворожительной улыбкой вскричала Нетти и экспансивно бросилась на шею гостье. — Душка моя! Можно вас поцеловать?

Ия глазам своим не верила при виде такой встречи. Да неужели же Нетти, та самая Нетти, которая за эти полтора месяца её пребывания здесь то и дело язвит ее и преследует насмешками, награждая то и дело замечаниями, эта самая Нетти сразу так обласкала её младшую сестренку?.

— Maman, maman, глядите! Кого она напоминает вам? Меня, не правда ли меня, когда я была в её возрасте. Andr'e, что ты на это скажешь? A вы, papa? Идите же, идите сюда знакомиться с Катей!

Разумеется, между Нетти и Катей не было никакого сходства и прелестное, правильное, но несимпатичное, всегда надутое лицо первой ничуть не походило на привлекательное, смуглое, жизнерадостное личико Кати, но тем не менее это несуществующее сходство, в угоду Нетти, все поспешили признать. Потом молодая хозяйка дома схватила за руку Катю и потащила ее к себе.

— Я вам покажу мой костюм, Катя, собственноручно разрисованный Andr'e. Он по ночам над ним работал, бедняжка, зато и костюм же вышел — чудо, мечта, a не костюм. Кстати, я и для вас подыщу что-нибудь подходящее из моего гардероба. Да и причешу вас по моде заодно. Теперь таких причесок никто не носит, и y вас с ней настоящий вид сандрильоны. Я же, как добрая волшебница, превращу вас сейчас в прекрасную принцессу несколькими движениями рук. Да? Хорошо?

Весь этот фейерверк слов, обещаний и тонкой лести оглушил Катю. Нетти увлекла ее к себе, не давая ей возможности поздороваться со старым князем, спустившимся со своего верху приветствовать юную гостью.

Озабоченная Ия старалась всячески подле себя удержать младшую сестру.

— Простите, Нетти, но прежде нежели развлекаться нарядами Катя должна рассказать мне, как она училась вторую четверть года в пансионе, показать свои отметки и написать поздравительное письмо матери к празднику, — проговорила она.

— Ах, оставьте, пожалуйста, вашу манеру классной дамы, милая Ия, уверяю вас, она вам не к лицу, — с деланным смехом возразила Нетти.

A по-моему, Ия Аркадьевна права, дело и дело раньше всего, a потом уже развлеченья, — вмешался в разговор князь Юрий Львович.

Но Нетти, недовольная, уже надула губки.

— Катя, душка моя, неужели вы не хотите пойти со мной?

Что было отвечать Кате? Она находилась, как в тумане. Представление о действительности замутилось в её головке. Она никак не могла понять, каким образом Нетти, которую она, Катя, еще два — три года тому назад терпеть не могла, сейчас относится к ней с таким доброжелательством. И самой Кате Нетти не казалась уже такой антипатичной, как прежде. A обворожительная улыбка, не сходившая с губ Нетти и адресованное Кате ласковое выражение её восторженных в эту минуту глаз отчасти уже покорили девочку.

Однако, строго поднятые брови Ии и её безмолвное приказание, переданное Кате непосредственно большими серыми глазами, дали новое направление мыслям девочки.