Тяжкий груз (СИ)

По ее виду можно было смело заявить, что этот разговор смутил ее сильнее, чем труп в холодильнике напротив замороженных супов. Лишь когда Петре почувствовал, что ему стало немного душновато, он оттянул и без того свободный ворот своей майки, извинился за что-то по старой привычке и с проворством профессионального клептомана незаметно стащил раскладной нож, беспечно валяющийся на одном из стеллажей. Ему нужно было придумать хороший повод, чтобы покинуть Ирму раньше обещанного, но лгать ей в лицо ему не пришлось, ровно как и что-либо ей объяснять. На его лице было все написано, и Ирма не стала бросать ему вдогонку лишние вопросы.

Все стало резко легче и сложнее одновременно.

В его голове созрел невероятный по дерзости план, в котором он проникает в отсек криостаза и размораживает тело Бьярне, но к счастью или сожалению этот план пришлось выбросить из головы. На продуктовый склад вела чуть ли не единственная на всем корабле дверь, которая не имела ни замков, ни автоматики. Проходи и не задерживайся, только дверь за собой не забудь закрыть. Добравшись до первой палубы, он вытащил из кармана добытый нож и приложил его ко лбу. Холод металла оказал успокаивающее действие, и он почувствовал, что мысль о трупе на складе уже не кажется такой дикой.

С трупами у него были особые отношения. В начале своей карьеры он полтора года проработал в отделе криминальной хроники. Много общался со следователями, патологоанатомами, иногда с потерпевшими и их родственниками. Его учили, что каждый уважающий себя журналист обязан уметь засунуть свое личное мнение себе куда-нибудь поглубже и в любой ситуации сохранять беспристрастность. Его уверяли, что мир не может делиться на черное и белое, и поэтому Петре не вправе кого-либо винить, жалеть или оправдывать. Он должен был просто делать свою работу и все, но вскоре Петре понял, что в мире есть и черное и белое. Он считал, что работая в криминальной хронике он сможет вселять в сердца законопослушных людей уверенность в работе органов правопорядка, а в сердца преступников страх перед правосудием, но в результате страх вселился в него самого. Чем больше раскрытых преступлений он освещал, тем сильнее ужасался тому, какие монстры могут скрываться под видом совершенно невинного человека, и на какие чудовищные поступки они способны по причинам, которые не способен постичь психически здоровый человек. Ему часто приходилось слушать о работе очередного убийцы, но когда он увидел одну из жертв своими глазами, она сумела рассказать ему о своей незавидной участи куда больше, даже будучи мертвой. Убийцы сами по себе не так страшны, как их работа, и один единственный мертвец смешал в Петре такой крепкий коктейль из гнева и ужаса, что он использовал все свои связи ради личного присутствия на казни виновного, на чьих руках кровь еще семи человек.

Казнь была редким явлением, и представляла из себя не столько меру наказания, сколько обозначение позиции цивилизованного общества по отношению к преступности. Убийцу можно было умертвить множеством разных способов, чтобы после смерти использовать его тело в мединституте, в качестве донора органов или хотя бы в качестве удобрения, но казнь была просто вспышкой самой категоричности — смертник помещался в пирокамеру, и волна плазмы за долю секунды заставляла его тело исчезнуть. Казнь легкая, быстрая, но самое главное — показательная. Эта казнь показывала, что ни одной клеточке тела такого изверга нет места в этом мире.

Когда Петре стоял в комнате наблюдения, преисполненный предвкушением от свершения правосудия, он ожидал увидеть инопланетную тварь с рогами, клыками и налитыми кровью глазами, но увидел лишь мужчину, который еле переставлял ватные ноги в немом ужасе от осознания того, что его уже лишили права на жизнь, и через несколько секунд для него все кончится. Он молча выслушал приговор, который, наверное, уже успел заучить наизусть, скрылся в пирокамере, и на этом представление окончилось. Петре не испытал ни облегчения, ни радости от свершенного правосудия, зато ощутил, как этот мерзавец даже на пороге собственной смерти сумел напоследок нагадить ему в душу, ничего при этом не сделав. Чуть позже он спросил у своего более опытного коллеги, от чего же ему было так тяжело смотреть на казнь, и ответ сразу расставил все по своим местам.

«Если смерть человека не доставила тебе удовольствия, значит тебе в пирокамеру еще рано».

Петре все еще чувствовал, что его жизнь слегка отравлена, но мысль о том, что он сам не является монстром, его немного успокоила. Новости из криминального мира все еще давили на него, и он понял, что либо они сведут его с ума, либо превратят его в черствого циника, утратившего доверие к людям. Оба варианта ему не понравились, и тогда он перевелся в отдел производственных новостей. Он был уверен, что там он познакомится со множеством достойных людей, ежедневно творящих кучу маленьких чудес, наберется оптимизма и забудет все эти ужасы, словно страшный сон.