Тяжкий груз (СИ)

Петре был предупрежден, что космоплаватели не уделяют много внимания своей внешности, но он от них многого и не требовал. Чистая форма, выбритое лицо, остриженные ногти и ухоженные волосы идеально вписывались в светлый образ космического дальнобойщика, перемещающего грузы во времени и пространстве. Экипаж буксира Ноль-Девять полностью соответствовал его ожиданиям, за исключением одной фигуры, которая сильно выбивалась из ожидаемого образа. Он дважды просил Вильму смыть с лица макияж и забрать волосы в пучок, чтобы в редакции его не засмеяли. Он готов был практически встать перед ней на колени, положить руку на сердце и поклясться, что она и без краски на лице самая красивая женщина во вселенной, но Вильма была непреклонна, потому что она была слишком Вильмой. Ей было плевать, кто ее увидит — ей было вполне достаточно того, что запись с ее интервью рано или поздно попадется ей на глаза, а она хотела видеть себя красивой и только красивой. Это помогало ей набраться уверенности в себе и меньше нервозно оглядываться по сторонам в поисках исчезнувших украшений с голых переборок. От резкой смены обстановки она и сама начинала чувствовать себя голой перед камерой.

Петре сдался быстро, и интервью началось. Пока он прогонял Вильму через вводные вопросы, ее ослепительная женственность, бьющая фонтаном из воротника ее форменной куртки, подсказала ему, чего еще не хватает в списке вопросов, и он позволил себе отклониться от плана. Первый неожиданный вопрос, который он задал, звучал так:

— Как по-вашему, женщинам в космосе работать тяжелее, чем мужчинам?

— Петре, — сделала она ему замечание и с удивлением посмотрела на список. — Вы не предупреждали меня о таких вопросах.

— Понимаю. Простите, — виновато отвел он взгляд на миллионные доли градуса. — Если желаете, мы немедленно прекратим.

— Нет, давайте продолжать. Я считаю этот вопрос слегка некорректным, — сходу выплюнула Вильма первый ответ, который пришел ей на ум. — Я физически не могу сравнивать свои ощущения от этой работы с ощущениями противоположного пола точно так же, как мужчины не способны понять, что чувствует женщина во время родов.

— Это я понимаю, — кивнул Петре и спрятал полный растерянности взгляд в список. — Но все же мне бы хотелось услышать ваше сугубо субъективное мнение.

— Моих наблюдений недостаточно даже для составления субъективного мнения. У нас тут не спортивные состязания, никто не стоит рядом с нами с линейкой, весами или секундомером и не измеряет наши успехи. Мы либо справляемся со своей работой, либо нет. Я со своей справляюсь, иначе меня бы тут не было.

— И все же, — не унимался Петре, — разве вы со своими коллегами не обсуждаете вашу работу?

— Хотите сказать, не жалуемся ли мы друг другу? — ухмыльнулась Вильма, и Петре ответил легким кивком. — Нет, это запрещено кодексом поведения.

Вильме показалось, что он ждал такого ответа, и следующий вопрос был очень предсказуем:

— Расскажите подробнее о вашем кодексе поведения.

— Грубо говоря это свод правил и рекомендаций, которые диктуют всему экипажу нормы поведения. Как вы понимаете, людям, которые вынуждены долгое время работать в замкнутом пространстве посреди межзвездной пустоты в изоляции ото всех миров, порой может быть очень сложно ужиться друг с другом. Из этого могут вытечь разного рода неприятные случаи, разрушающие рабочую атмосферу, начиная от убийства и заканчивая нежелательной беременностью. Разумеется, при подготовке космонавтов люди с неустойчивой психикой моментально отсеиваются, но те, кто все же прошел отбор, не являются идеально притертыми друг к другу деталями, и им все равно придется идти на определенные жертвы ради сохранения мира и гармонии внутри экипажа. Необходимость таких мер усугубляется еще и тем, что в случае конфликта между двумя членами экипажа ни о каких заменах и переводах не может быть и речи. Такие вещи у нас планируются на годы вперед.

— Не могли бы вы в общих чертах обрисовать эти правила?

— В общих чертах это в первую очередь запрет на особое отношение к кому-либо. Мы не имеем права явственно выражать к кому-либо предпочтение или неприязнь. Мы, как я уже сказала, не имеем права жаловаться на нашу работу, проецируя тем самым негатив на наших товарищей. Мы обязаны поровну разделять бытовой труд, оказывать друг другу посильную помощь и уважать те крохи личного пространства, которые каждому из нас отводятся.

Петре ненадолго погрузился в раздумья.

— Получается, что любые взаимоотношения запрещены?

— Нет, почему же? Дружеские отношения разрешены, они не вредят рабочей атмосфере.

— Но мужчинам и женщинам приходится держать дистанцию между собой, я правильно понял?