Тяжкое бремя абсорбции

Ян поехал бы (Господи, пройтись по Алленби, забежать к Жене Лейбовичу, выпить банку "Маккаби" у Наума Рубина!), но с теми деньгами, что выдавали ему на бирже труда, он мог, в лучшем случае, добраться до украинской границы, да и то, если ехать на извозчике.

И тогда новый репатриант придумал: он отправился в Израиль мысленно. Представил себе тель-авивских служащих, плевать хотевших на посетителей, вообразил, как его в очередной раз надувает подрядчик, не желающий понимать разницу между бетоном и гипсолитом, вспомнил соседа, которого зарезал житель независимого государства Палестина средь бела дня на рынке в Герцлии. Подумал о деньгах, которые остался должен приятелю.

И остался в Москве.

Весной 2028 года русский бизнесмен Ян Мирошник приехал в Израиль по туристической путевке. Он купил туры по классическому маршруту от Гедеры до Ашкелона. Хотел купить экскурсию по Иудее, но независимое государство Палестина отказало ему во въездной визе.

Русский бизнесмен Ян Мирошник с недовольным видом сидел на террасе ресторана "Максим" и пил жигулевское пиво. А я внимательно слушал его рассказ о первых годах репатриации.

- Три года всегда трудны, - вещал господин Мирошник, - но нужно иметь терпение, и все становится хорошо. Вы у себя там в "Истории Израиля" напишите, что главное - это терпение. Савланут, если по-вашему.

- Вы не знаете ли, - спросил я, отвлекая русского бизнесмена от произнесения банальностей, - что стало с теми балтийцами, с которыми вы провели несколько ночей у памятника Долгорукому?

- Понятия не имею, - отмежевался Ян Мирошник. - Может, им дали государственное жилье в Магадане.

- Можно написать, что вы полностью абсорбировались? - спросил я.

- Не люблю этого слова. Лучше сказать - интегрировался. Это - да. Мне в России хорошо.

Он сказал это с особым нажимом, и я все понял. Мой отец, приехавший с волной алии-90, точно так же говорил "Мне в Израиле хорошо", сидя у окна съемной квартиры в Кирьят-Яме и глядя почему-то не на близкое Средиземное море, а на видимые только его внутреннему взору Невский проспект и шпиль Адмиралтейства.

- А почему ваш президент, - перевел я разговор на другую тему, - не хочет ратифицировать договор о запрещении продажи Зимбабве ядерного оружия?

- А потому, - назидательно сказал Ян Мирошник, - что России нужны деньги. И это наше дело, верно?

Я не согласиться с такой постановкой проблемы, и мы заспорили. Но это уже другой разговор, и к "Истории Израиля" он не имеет никакого отношения.