Тиберий. Преемник Августа

Христианство вышло победителем в борьбе среди нескольких соперников. Старая римская религия — система, которую мы весьма условно называем язычеством, — прежнее сочетание местных культов и примитивных обрядов, грубо и несовершенно связанное с помощью основных героев разных мифологий и слегка прикрытое греческой философской и литературной традицией, исчезла вместе с олигархией, оставив лишь след своих более простых форм в народных обычаях земледельцев. Она была в последний свой период не более чем литературной традицией, за которую судорожно хватались, как за письма покинутой любовницы, как за дело славное, но давно прошедшее. Она, в сущности, принадлежала времени существования независимых полисов. С их исчезновением она утратила свою значимость. Египетские и некоторые азиатские культы оказались более живучими. Однако поклонение Изиде также оставалось лишь местной традицией, ее внешнее распространение было ограниченным, ее внутренняя философская подоплека обращалась к типу личности, павшей далеко позади и выбывшей из борьбы, когда жизнь стала отчаянным сражением против неравенства. Митраизм, в некоторых отношениях самый сильный соперник христианства, стал в основном религией военных. Он полностью исчез с роспуском римской армии. Многие из его последователей высшего ранга, вероятно, пали на полях сражений во время бесконечных гражданских войн и пограничных столкновений последних дней империи.

Сила христианства, безусловно, покоилась на его вселенском характере. Оно вобрало в себя гораздо больше элементов, чем другие соперничавшие с ним религии. Это была давильня, которая вобрала в себя урожай самых различных интеллектуальных сил, их духовный эксперимент и социальные традиции. В результате оно не освобождало людей от страданий и не спасало их от катастроф, но объединило их для действия. Люди все смогут, если они будут страдать и действовать.

Теория о том, что преследования делают людей великими, весьма сомнительна. Преследования зачастую, а возможно и постоянно, бывают успешными. Мир усеян прахом бесплодных мучеников. Преследования уничтожают все, кроме истины. Ранняя церковь принесла с собой элемент истины, жизни и жизненных сил и представляла собой сложную, нередко грубую, порой неприличную, а иногда великолепную армию, которая пробивалась к успеху.

Борьбу против внешних соперников она вела лишь собственными силами. В конце концов она приняла форму объединения людей, готовых страдать и бороться.

Степень и природа влияния, которые христианская церковь оказала на римское государство, целиком зависели от структуры двух составляющих.

Существовал главный источник, из которого христианская церковь могла черпать силу, — все еще неорганизованный, нетронутый остаток населения, не затронутый властными римскими общественными институтами. Причина, по которой эта церковь возникла среди униженных и слабых, а не среди великих людей этого мира, достаточно очевидна. Социальная организация высших и средних слоев не могла как-либо трансформироваться в соответствии с объектами и идеалами, к которым она никогда не стремилась. Не было ни малейшего шанса, что какой-то человек или какое-то меньшинство сможет осуществить такой переход изнутри. Люди, стоявшие у основания римской общественной организации, понимали это. Они так организовали ее структуру, что ее можно было только разрушить, но не изменить. Поэтому, когда настало время перемен, эта структура не могла измениться и, следовательно, была разрушена.

Этот результат был на руку не всем. Он повернул вспять прогресс гуманизма, замедлил его продвижение и стоил несказанных жертв, повлекших за собой уничтожение жизни, состояния и счастья множества людей. Он не преследовал ни единого частного интереса и не достиг даже низших целей, не говоря о высших.

Не было никакой новой структуры, готовой занять место старой. Старая организация позаботилась о том, чтобы не иметь соперников. Подобно восточной монархии, она устранила всех своих естественных преемников. Церковь не была организацией, приспособленной для ведения обычной светской жизни. Это был лишь религиозный институт. Она не могла взять на себя труд землевладельцев, банкиров и купцов римского мира. Она могла лишь лелеять и вдохновлять труды тех, кто воссоздавал цивилизацию.