Тибет и далай-лама. Мертвый город Хара-Хото

Испытав лодку, надо было позаботиться о продовольственном снаряжении – еде и питье, о приспособлении измерительных и других инструментов, а также выяснить вопрос и о составе участников плавания. Точкой отправления предполагалось назначить безымянное урочище, отстоящее от уртоского лагеря в семи верстах к западу и в четырех верстах от берегового обо, служащего указателем пути для паломников-номадов, имеющих сообщение с Куйсу зимою по льду. Таким образом среди интересных занятий незаметно промелькнула первая неделя пребывания на Куку-норе.

Возвращаясь однажды с небольшой экскурсии вдоль западного берега озера, я заметил на биваке большое оживление. Оказывается, возвратился из западного бокового разъезда геолог экспедиции А. А. Чернов, прошедший около восьмисот пятидесяти верст. Из Дын-юань-ина Чернов вначале взял западно-северо-западный курс, вскоре изменив его на юго-западный, коим и достиг оазиса Сого-Хото; далее геолог экспедиции двигался в полуденном направлений, вверх но речке, пока не достиг Лянь-чжоу, где имел недельную остановку в целях приискания новых подвод и проводников на дальнейший путь поперек Нань-шаня. От Лянь-чжоу до Датунга А. А. Чернов исследовал новый, никем из европейцев не посещенный район, в котором ему удалось открыть несколько ледников, защемленных ущельями северного склона на высшей цепи Нань-шаня. Далее Датунга интересную юго-западную диагональ с выходом в долину Куку-нора геологу проложить не удалось, главным образом из-за подводчиков, сильно трусивших кукунорских тангутов. А. А. Чернов свернул на Му-бай-шин, Донгэр, а затем по караванной дороге проследовал на соединение с экспедицией.

Первые дни по возвращении на главный бивак геолог приводил в порядок свои наблюдения и сборы. Нас же по-прежнему занимал Куку-нор, его капризный нрав и переменчивое состояние его поверхности, которая не всегда и не везде была одинакова. Так, например, юго-восточный залив Куку-нора тих, спокоен, отливает прелестным лазурным оттенком небес, тогда как северный район озера уже порядком колышется изумрудными волнами; в то же самое время с северо-запада бегут темные высокие валы, украшенные барашками. Из тихого в бурное состояние Куку-нор переходит сравнительно скоро и, наоборот, долгое время не успокаивается после более или менее серьезного шторма.

Тих ли, взволнован ли Куку-нор – всегда он величественно прекрасен. Часами я просиживал на его берегу или далеко уходил вверх или вниз от бивака, никогда не уставая смотреть на его бесконечный водный горизонт, как одинаково не уставал и слушать его монотонный прибой, напоминавший мне южный берег Крыма.

В первую очередь плавания на Куйсу я назначил самого себя и урядника Полютова. Каждый из нас понимал, что предстояло немало трудностей и тяжких испытаний, а может быть, и жестокой борьбы за жизнь. Нужно было приготовиться ко всему. Первый раз в жизни я составил завещание, причем труднее всего мне было мыслить о будущем, о судьбе моего самого дорогого сокровища – экспедиции.

К вечеру двадцать восьмогоавгуста все было готово, и мы с Полютовым перекочевали к точке отправления. Куку-нор успокаивался, солнце скрылось за чистый, прозрачный горизонт; барометр стоял хорошо. Сумерки легли на землю. Едва потухла солнечная заря на западе, как на востоке всплыла луна, чудно озарившая всю видимую поверхность Куку-нора. Досадовал я на себя, что не приготовился к отплытию на Куйсу днем раньше, чтобы воспользоваться сегодняшним состоянием погоды. Вдоволь нагулявшись по берегу и надышавшись «морской» прохладой, я отправился в палатку, чтобы уснуть. Море также дремало. Моряки, кажется, справедливо не любят подобное затишье, замечая, что оно часто бывает зловеще.

В два часа ночи меня разбудил Куку-нор, со страшной силой ударявший о берег тяжелыми волнами. К рассвету, ко времени нашего предполагавшегося отплытия, он рассвирепел еще больше. Пришлось смириться и ждать у моря погоды. К полудню начало было стихать, и мы несколько раз пытались отчалить от берега, но напрасно – девятый или двенадцатый вал сердито выбрасывал нас обратно на берег.

Возвратившись на главный бивак, я предложил моим сотрудникам Чернову и Четыркину перебраться к точке отправления и терпеливо выжидать лучшего состояния Куку-нора. Они были счастливее меня. Им удалось осуществить нашу общую заветную мечту – проникнуть взором исследователя в самое сердце альпийского озера. Расставаясь с А. А. Черновым, я прочел на его озабоченном лице ясное выражение того, что на ходу прошептал его голос: «В случае… полагаюсь на вас».

Предоставляю моему товарищу рассказать о его интересном плавании на Куйсу.