Тибет и далай-лама. Мертвый город Хара-Хото

Низших животных на острове было немного. Изредка наблюдались мухи и жуки. Однажды я видел муравья, тащившего мертвого кузнечика. На лёссе, под камнями, были находимы наземные моллюски (Pupa и Helix).

Первое растение, с которым нам пришлось познакомиться на острове, был лук. Лишь только мы расположились в день своего приезда около лодки, как наше внимание было привлечено сильным запахом этого растения, примятого нами. Позже оказалось, что лук густо покрывал всю каменистую лужайку между берегом, лагуной и скалами. В общем растительный мир острова оказался сходным с флорой берегов Куку-нора; товарищ подметил здесь лебеду, полынь, мальву, астру, горечавку, крапиву, дэрэсун, тмин. По расщелинам скал изредка встречался папоротник и хвощ. Некоторыми растениями монахи пользовались в домашнем обиходе. Семена тмина шли в качестве приправы к простокваше, стебли дэрэсуна служили для приготовления фитилей в масляном освещении. Растительный покров острова был пышным только кое-где по побережью, в остальных же местах трава была общипана и вытоптана.

Еще на другой день своего приезда мы видели, что в западно-северо-западном направлении из озера выступали скалы. Они белели тремя маленькими зубцами и лежали, по-видимому, ближе к южному берегу, чем к Куйсу. Лама объяснил нам, что хотя с острова скалы, называемые Джэ-му-чах, видны в числе трех, но в действительности их девять. Они бесплодны и едва ли доступны. Белый цвет их происходит, вероятно, от помета птиц.

Совершенно неожиданная картина рисовалась с Куйсу на западе-северо-западе. Казалось, что верстах в двадцати от острова находится другой, значительно больших размеров. У него был пологий северный скат, более крутой – южный и волнистая вершина. Вблизи этой скалистой массы не было видно ни коренного берега Куку-нора, ни каких-либо гор на горизонте. Наше недоумение еще более усилилось после того, что передал нам лама.

Он начертил окружность озера, посредине его – остров Куйсу, или Цорнин, как называли его отшельники, а у западного берега – другой остров большого размера. Он пояснил нам, что зимой, взяв с собой на спине запас пищи и воды, он ходил на этот остров, называющийся Цербаре. На нем не оказалось ни обитателей, ни воды, ни топлива. Монах считал, что до него такое же расстояние, как и до южного берега Куку-нора. Как истолковать эти противоречивые сведения о западном береге озера? Дело усложнялось еще тем, что впереди скалистой массы, вблизи ее южного края выделялась низкая полоса красного цвета. Нужно думать, что она была обособленной и о ней-то именно и говорил лама[233].

Казалось очень заманчивым распутать теперь же эти противоречия. На западном горизонте только и видно было описанную горную массу, поднимавшуюся из вод Куку-нора и казавшуюся столь близкой. В нашем распоряжении было еще пять-шесть дней, но состояние озера не внушало к себе доверия. Сегодня утро было тихим, на юге горы стояли в пыльной дымке, на севере едва выступали. Но с четырех часов вновь подул западный ветер и развел сильное волнение.

Днем, когда озеро еще слабо волновалось, товарищу удалось поймать на крючок рыбу. Она была зажарена и съедена на свежем воздухе в присутствии всех отшельников, не спускавших с нас глаз. Наш любознательный сосед тайком от своих соотечественников решился попробовать новое для него кушанье, и хотя есть его не стал, но и не отнесся к нему брезгливо.

Третьего сентября. Ветер и волны налетают по-прежнему с запада-юго-запада, берега не видно, горы в пыли, и только Цербаре выступает несколько яснее. Он не дает нам покою, и, чтобы менее тревожиться неопределенностью своего положения, мы решаем, что следующий день будет последним для попытки к его достижению. Если погода не будет лучшей, то остается только подумать об обратном плавании.

Я имел, таким образом, достаточно времени для изучения строения острова, который оказался интересным не только с геологической, но и с археологической стороны.

Остров сложен из гранитов и гнейсов, стоящих друг к другу в очень сложных отношениях. Господствующей породой является грубозернистый биотитовый гранит желтого и красновато-желтого цвета. Однако нигде нет особенно массивных выходов этого гранита, так как всюду мы находим в нем разнообразные жилы. Чаще всего это жилы пегматита, встреченные в очень многих пунктах. Реже они образованы также биотитовым гранитом, более крупнозернистым. Так, например, у западного берега в одном месте лежит большой отторженец грубозернистого гранита, пронизанный перекрещивающимися жилами крупнозернистого гранита, незначительными по своей мощности.

Пегматитовые жилы чаще всего состоят из зерен кварца, ортоклаза, мусковита и турмалина, местами же обогащаются гранитами[234]. Они имеют различную мощность, обыкновенно в 0,5–1 м. Зерна тех или иных неделимых часто достигают крупных размеров, причем длинные кристаллы турмалина иногда располагаются сферически, сходясь своими тонкими концами к одному центру. Если излом через такой комплекс кристаллов проходит через центр, то турмалины образуют изящную розетку.