Тибет и далай-лама. Мертвый город Хара-Хото

В еловых лесах, произрастающих по северным скатам, сбегающих к долине Сан-чу, были замечены и добыты следующие птицы: зеленый франколин (Ithaginis sinensis sinensis [I. sinensis – фазан]), пестрая кустарница (Ianthocincla maxima), гималайский клест (Loxia himalayana), поползень Пржевальского (Sitta przewalskii [S. leucopsis Przewalskii]), пищуха-сверчок (Certhia familiaris Bianchii), альпийская синица (Poecile affinis [Parus articapilltts affinis]), синичка изящная (Lophobasileus elegans), синица хохлатая (Periparus beawani [Parus rufonuchalis]), синица долгохвостая (Acredula calva), горный вьюрок (Fringillauda nemoricola) и красивые красные вьюрки (Carpodacus dubius [G. thura] et C. pulcherrimus). Самыми обыкновенными обитателями здешних лесов являются: сорока (Pica р. bactriana [Pica pica]), голубая сорока (Cyanopolius cyanus [Cyanoca cianea], Pterrorhinus davidi, Troehalopteron ellioti, Spermolegus fulvescens [Prunella fulvescens], Ruticilla erythrogastra [Phoenicurus erythrogastra], Cia godlewskii [Emberiza cia], крапивник, а вдоль речек – кулик серпоклюв (Ibidorrhynchus struthersi), водяная оляпка (Cinlus cashmeriensis [Cinclus с. cashmeriensis]) и большой крохаль (Mergus merganser).

Из млекопитающих наша коллекция обогатилась лишь кабаргой собственной охоты и парой шкурок интересной кошки, добытых на местном базаре.

Чтобы подышать свежим воздухом, я часто уходил или в ближайшие горы, или же просто поднимался на плоскую кровлю нашего дома, откуда открывался красивый вид вверх и вниз по лавранской долине. Особенно хорошо было здесь в солнечное время, при тихом прозрачном воздухе и мягкой синеве неба, в которой гордо описывали круги царственные хищники – грифы, ягнятники и орлы. Внизу с шумом катилась прозрачная речка по сплошному галечному руслу. Северные склоны гор темнели хвойным лесом, южные, в особенности в верхнем поясе, – желтели прошлогодними травами. Эти травы теперь местные амдоски срезали серпами и довольно большими вязанками сносили вниз на базарную площадку.

Погода не очень баловала нас; почти весь февраль простоял ветреный, пыльный; только по ночам небо становилось яснее, и дышалось легче и свободнее; из-за постоянной пыльной завесы, омрачавшей воздух, вначале нечего было и думать о фотографических снимках. Днем в редкие проблески тишины и лазури на солнечном пригреве проглядывало весеннее настроение: ручьи журчали веселее, воробьи перекликались громче обыкновенного, черные вороны проявляли стремление к гнездению и летали с веточками в клювах, а по крышам нежились на солнышке голуби и заклятые враги их – кошки.

Настала пора собираться в дорогу и нам.

Я предполагал направить главный караван прямой дорогой в Лань-чжоу-фу, а сам во главе маленького разъезда решил несколько отклониться в северо-западную сторону, с тем чтобы повидаться с Далай-ламою, который это время пребывал в Гумбуме.

Пятнадцатого февраля я сделал прощальные визиты одной местной аристократке – вдове тибетского чиновника – и Гунтан-цану, с которым мы расстались друзьями.

На следующий день я уже начал паломничество к Далай-ламе кратчайшей дорогой в знакомый читателю монастырь Гумбум.

Глава двадцать первая. Паломничество к Далай-ламе

Вступление. – Сборы в обратный путь. – Разделение экспедиции: я следую налегке в Гумбум к Далай-ламе, главный караван – в Лань-чжоу-фу. – Общая характеристика моего пути до городка Сюань-фуа-тин. – Речки Сечен-чю и Чжан-гагун. – Красивое место у горбатого моста. – Городок Сюань-фуа-тин. – Долина Хуан-хэ; переправа через эту реку и дальнейший путь. – Городок Баян-рун. – До Гумбума остается три перехода. – Характер этого горного пути. – Альпийский хребет Кычан-шань. – Дорога полна паломниками. – Приход в Гумбум.

По пути из Лхасы в Пекин, на большой паломнической дороге неподалеку от глубоких вод Куку-нора приютился один из знаменитых буддийских монастырей – Гумбум. Занимая в географическом отношении выгодное положение, Гумбум нередко посещался, как продолжает посещаться и теперь, далекими знатными паломниками, подолгу останавливающимися в нем с целью отдыха и пополнения снаряжения и продовольственных средств, необходимых для дальнейшего пути.

Несколько иначе, в глубине Амдоского нагорья, расположен другой не менее знаменитый и богатый буддийский же монастырь Лавран, ревниво оберегаемый воинственным населением кочевых тангутов. Лавран счастливее Гумбума по отношению сохранности своих богатых храмов и ценностей от урагана магометанской инсургенции.