Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте

После услышанных слов настроение у нас улучшилось. Но когда воодушевление стихло, стали возникать вполне закономерные колебания. В итоге все сахибы должны были высказать свое мнение по данному поводу. При этом мы договорились о нескольких вещах. Во-первых, шапи могут нас подождать достаточно долго, а вот оставлять начатую работу недоделанной было нехорошо. Во-вторых, при любых обстоятельствах мы должны были дождаться конца сезона муссонных дождей, чтобы начать данное рискованное предприятие не в начале этого ужасного сезон а/а хотя бы под его окончание. В итоге операция по поиску шапи откладывается, возможно, на следующий год. Надо дождаться момента, когда погодные условия будут наиболее благоприятны для данной экспедиции. Кроме этого, мы должны были иметь гарантию, что к тому моменту количество удачных научных проектов оправдает все наше тибетское предприятие в целом. Решаться на рискованную операцию можно было в условиях, когда, как говорят альпинисты, «делаешь шаг, когда подстрахован следующий». Затем мы от руки набрасываем карту и пытаемся определить место обитания шапи. При этом Бегер вспоминает, что он, как-то глядя вниз с высокой скалы, на которой даже кружилась голова, заметил бредущих на север двух странных животных, которых, возможно, мы сейчас обсуждали. Наверное, он все-таки видел горных антилоп, которые в тех краях водились в изобилии. В результате мы почти все соглашаемся с предположением, что загадочное животное должно обитать в труднодоступных горах между долиной Талунг и долиной Лачен. Эти горы были белыми пятнами. Неизвестно, забредал ли кто-либо из европейцев сюда до этого. Теперь мы ведем себя как альпинисты, которые хотят покорить уже давно известную альпийскую вершину так, как этого никто не делал ранее. Если верить описанию Тимо, то можно было с уверенностью говорить, что речь шла о новой группе или даже виде такинов. Поэтому на обложке моего дневника я рисую загадочное животное в стиле первобытной наскальной живописи. Я описываю его так, как себе представляю. После этого Тимо с живым удовлетворением подтверждает, что и рисунок и мое описание очень похожи на увиденное им существо.

Краузе полагает, что это могла быть какая-то особая панда — он уже мечтает о Восточном Тибете. Винерт, напротив, как человек, работающий с четкими числами, слушал нашу беседу весьма скептически. Он не произнес ни слова, только тряс своей бородой и шевелюрой, которая больше напоминала гриву льва. Затем с важным видом жителя Восточной Пруссии он вымолвил: «Ну что же… вера движет горами». Ieep, как всегда, был самым большим и неисправимым оптимистом. Он был типичным баварцем, которым не знакомы сомнения. Когда пришло время действовать, именно он стал моим спутником.

В течение следующих месяцев мы пребываем в уверенности, что шапи — это разновидность такина. Мы возлагаем на эту версию большие надежды. Не проходит и дня, чтобы мы не вспоминали о сказочном животном. Вечером, когда красные отблески костра играют на наших загорелых лицах, мы строим планы. Нас охватывает воодушевление, которое не знает границ.

Месяцем позже мы прибываем в Лачен. Там Тимо показывает мне старую, абсолютно облезшую шкуру молодого щапи, который много лет назад забрел в долину. Попав в охотничьи угодья лепчасов, он тут же был убит камнями и ножами. Теперь начинается разгадывание ребусов. Я сразу же отказываюсь от версии, что это был такин. С этого времени я начинаю думать о животном, связанном с Кашмиром, Непалом и горами Симла. Оно называется «тар» и известно своим резким и весьма специфическим запахом. Среди английских охотников, которые подстрелили его, тар пользуется славой благодаря своему мускусному запаху Облезшая шкура пахнет именно так! Благодаря своему весьма восприимчивому органу обоняния я получил первые подсказки, в каком направлении двигаться дальше.[101] Дни идут медленно, пока наконец не настает тот момент, когда мы, полные энтузиазма, с полным правом можем приступить к нашему самому большому зоологическому мероприятию. В горах между тем выпал снег, чья глубина иногда достигает метра. Десять дней нас заметает в Канченджанги. В итоге из-за снега не видно даже нашей самой большой палатки — «немецкой залы». Общая численность нашей экспедиции к данному моменту разрослась до 60 ртов. В итоге продовольствия вновь стало не хватать. Если бы святой Хуберт не послал нам несколько толстых голубых баранов, то мы оказались бы весьма в затруднительном положении в горах, где ночью Морозы колебались между 12 и 18 градусами ниже нуля. Наутро наши окладистые бороды покрыты белым инеем.

Когда ветра разогнали облака и наконец тропическое высокогорное солнце начал палить и греть во всю силу, мы оказались неожиданно поражены снежной слепотой. Она вывела из строя ряд наших туземцев. Несмотря на наличие темных очков, пострадали и двое из нас. Время от времени нам приходится прерываться, чтобы отдохнули глаза. Когда слепота проходит, мы вновь принимаемся за работу, чтобы успеть закончить начатое.