Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте

Переход через реку, покрытую белой пеной, — занятие, которое щекочет нервы. Мост угрожающе раскачивается в обе стороны. Мы едва ли не ощупью находим дорогу по прогнившим стеблям бамбука, которые служат настилом, наброшенным на лианы. Все качается, трещит и вибрирует, а под нами с диким ревом несутся пенные буруны неистовой реки. Большинство европейцев испугалось бы — их по мосту несли бы не менее испуганные носильщики. Но наши туземцы доверяют нам. Мы идем первыми, улыбаясь и подавая пример своим поведением. Повар совершает забавные кульбиты на мосту, даже крошечный Мандхой перебирается через мост, ни разу не скривив лица. Небольшие проблемы возникают с нашими новыми носильщиками. Они несут на себе слишком большой груз. Наши пожитки снимаются, перераспределяются, а затем несколько раз перехватываются крепкой лианой. Но через полчаса форсирование завершается и начинается форменная битва с джунглями. Выхвачены ножи «хау», м, под их стальными лезвиями трещат и рушатся все преграды. Все-таки хорошо, что мы накануне послали сюда наших туземцев, чтобы они проложили путь. За этот день мы едва ли прошли более 500 метров. Мы были все в шипах и легких ожогах от каких-то ядовитых растений. Но предвидя, что нам предстоит пройти по джунглям еще 3,5 километра, наше настроение портится. Лазанье по отвесным скалам, покрытым джунглями — занятие очень опасное. Наше продвижение напоминает какой-то нелепый хоровод — то вверх, то вниз. То бушующая река ревет буквально в метре от нас, то мы видим ее вертикально под нами где-то на глубине в сотню метров. Иногда наши туземцы падают кувырком. Они пытаются хвастаться за гнилые ветки, но груз опрокидывает их и на время погребает под собой. В затхлом полумраке нельзя разобрать ничего на расстоянии в 20 шагов, а зловещий лабиринт джунглей никак не хочет заканчиваться. Не видно ни неба, ни земли. Повсюду господствуют только глухие серо-зеленые цвета. Жара стоит как в теплице, мы обливаемся потом, который струится по нашим лицам.

Тимо и я отрываемся от всех остальных далеко вперед. Когда он устает, то длинный нож беру я и начинаю орудовать им, расчищая путь, до тех пор, пока мы оба не останавливаемся, чтобы передохнуть. Мы взмокли от пота и влажности. Остановившись, вслушиваемся в эту дикую природу и иногда оглядываемся, не догнали ли нас наши туземцы-носильщики. Только когда поблизости раздается трек веток и мерный стук ножей, сопровождаемый глухими проклятиями, мы берем себя в руки и вновь продолжаем свой путь. Девственные леса почти вымерли. Лесной вальдшнеп, который выныривает из чащи где-то в метре от меня и так же стремительно исчезает, чуть было не испугал меня. Иногда мы видим недавно открытый нами вид пересмешника, да изредка слышим веселую песнь водного дрозда, но даже она не в состоянии заглушить рев бушующей реки. Медленно мы продвигаемся вперед. Травы, плауны и папоротники покрывают землю на многие мили, и ветки кустов и противные лианы постоянно бьют нас по лицу. Джунгли поднимаются на высоту в 60 метров, а потому лианы и корни деревьев свисают до самой земли как канаты. Ни одна птица не могла бы здесь летать прямо. Они обитают в этом призрачном лесу где-то на высоте в 50 метров, но и там им нет простора. Вдобавок ко всем этим неприятностям присоединяются небольшие болотца, в которые мы погружаемся по щиколотку. Для пущего разнообразия кое-где встречаются обломки скал, которые, преграждая нам путь, лежат, опутанные растениями. Расселины, затянутые мхом и ковром из травы, могут в любой момент поглотить неосторожного человека. Очень редко встречаются открытые пространства, которые тянутся не более 20–30 метров. Там мы можем видеть реку, примыкающую прямо к скалам. Залитые внезапные светом, мы тяжело ступаем по мягкому песку, на котором оставлена масса следов горалов и серау,[103] до тех пор, пока полумрак джунглей вновь не поглощает нас. Сопровождаемая грохотом воды, эта дорога тысячи видений ведет нас в многокрасочную вечность. Но вряд ли может быть что-то более зловещее, чем дикие, непролазные джунгли. Они венчают все то, что мы здесь ранее видели. Если бы мы двигались в куртках, которые могли спасти от шипов и крапивы, то мы, наверное, утонули бы в собственном поту. Облаченные только в легкие рубашки цвета хаки, мы вынуждены полагаться только на собственную сноровку. Любая неловкость тут же наказывалась. В этих огромных чащах возникают собственные маленькие леса из тропической крапивы, которые достигают высоты в 2–3 метра. Каждое неосторожное движение превращается в мучительную пытку. Эта гигантская тропическая крапива обжигает как огонь. Воистину дьявольское порождение. Ее даже нельзя сравнивать с нашей маленькой, безвредной европейской крапивой. Я проклинал все на свете. Я бы предпочел голым залезть в заросли нашей крапивы или сесть на муравейник, нежели испытать еще раз прикосновение этого тропического монстра. Что же нам может помочь? Джунгли смеялись над нами. Но мы должны были продвигаться вперед.