Тибетская книга мертвых

Цикл каждого дня также дает нам опыт смерти, бардо и перерождения. Момент засыпания дает нам опыт ясного света, такого же, какой вспыхивает в момент смерти. Состояние сна подобно бардо и его видениям, а тело во сне сходно с телом бардо. Следовательно, йога сна важна в тантрийской практике: когда мы сможем контролировать наши мысли и видения в состоянии сна, мы приблизимся к тому, чтобы контролировать наш ум в опыте бардо[429]. Наконец, просыпаясь, мы как бы рождаемся заново, наше тело сна умирает, и мы находим себя в совершенно ином виде, чем представляли во сне лишь несколько мгновений назад.

Изучение ума имеет огромное значение в буддизме. Сам Будда сказал: «Ум – предвестник всех событий. Как лошадь направляет повозку, так наш ум направляет тело и речь»[430]. Поэтому основная цель исследования в буддизме – это не что иное, как изучение ума и того, как развить его духовность.

Смерть и умирание по необходимости включены в круг изучаемого буддизмом. Опыт смерти – это изначально внутренний, психологический феномен. При смерти все, что мы совершили и узнали в течение жизни, подвергается высшему испытанию. По мере того как тело теряет силы и мы переходим в более тонкие уровни сознания, степень нашей духовной тренированности приобретает все большее значение.

Поэтому тибетская литература о смерти и умирании столь существенно воодушевляюща и наставительна. Ее главная цель – вдохновить искателя знания на самый решительный духовный поиск и дать совет, чем может завершиться этот поиск.

Методы совершенствования на буддийском пути трехсложны: хинаяна, махаяна и ваджраяна. Практика осознания смерти есть в каждом из этих путей, хотя она различается.

Сущность этой практики в хинаяне заключается, во-первых, в развитии чувства спокойствия, отречения и непривязанности. Осознание смерти важно для этого, потому что оно дает нам подлинный и широкий взгляд на наши собственные действия. Обычно нетренированный ум склонен преувеличивать события нашей жизни; явления и люди, приносившие нам удовольствия, представляются особенно хорошими, а вредившие или угрожавшие нам неприятности – особенно скверными. Это соответственно вызывает привязанность или антипатию, а из них вырастает множество отрицательных кармических действий. Практика осознавания смерти заставляет нас видеть вещи в более спокойном непотревоженном и невозбужденном свете, дает нам более глубокое чувство спокойствия в поведении.

Во-вторых, осознание смерти полезно в общемахаянской практике. Сущность махаяны – великое сострадание, а когда практикующий глубоко укоренился в осознании смерти, ему легче проявлять терпимость к вреду, причиняемому другими, и испытывать к ним любовь и сострадание. Видя его преходящую природу, он с величайшим состраданием относится к любому действию, основанному на неведении. Осознание непостоянства других существ, их подверженности смерти и умиранию и их забвению об этом укрепляет обет бодхисаттвы.

В-третьих, в ваджраяне, и особенно в высшей йога-тантре, практикующий может в медитации пережить стадии смерти, как если бы он действительно умирал. Эта предельная практика осознания смерти дает занимающемуся ею возможность войти в переживание смерти во время медитации и точно знать, что происходит после смерти. Здесь основные темы: каналы тонких энергий, энергии и центры тонкого тела, манипуляции с сексуальной субстанцией и обращение к наиболее очищенным телесным энергиям и уровням сознания. Этот путь дает практикующему силу достичь полного состояния Будды в течение одной жизни.