Тибетский лабиринт (новая версия)

– Детище компании «Сименс», педальная динамо-машина – незаменимая вещь в путешествии! – с гордостью объявил руководитель экспедиции. – Вырабатывает энергию для зарядки аккумуляторов…

«Похоже, это она и есть – машина дезинформации, – усмехнулся про себя Герман. – Не гипс для Беггера и не плёнки для Краузе, а куча разной радиоаппаратуры – вот что находилось в тех многочисленных запечатанных ящиках, которые мы пёрли через все Гималаи и которые с немыслимым рвением защищал Сигрид Унгефух».

Краузе заметил вошедших, вскочил, отчего с головы его слетели наушники, и бодро отрапортовал:

– Оберштурмфюрер! Наш друг сообщает, что к утру он и его люди будут здесь. С собой они везут Вилли, который совершенно выздоровел и готов к дальнейшей службе.

– Своевременно! – обрадовался Шеффер. – А ты, Герман, боялся не успеть: смотри, сама Судьба нам благоволит. Передай, пусть поторопятся, мы выступаем сразу, как только дождёмся их прибытия.

Последнее указание относилось уже к Краузе, который незамедлительно бросился его выполнять.

– Ты не представляешь, как мне надоело сидеть без серьёзного дела, – объявил Шеффер, лишь только они с Крыжановским покинули радиорубку. – Будь проклята Лхаса, будь проклят этот дом с дикими рожами его обитателей! Но ничего – теперь задержке конец, завтра же в путь! Плевать на дождь и ветер – пусть хоть все земные стихии ополчатся – безразлично, мы выступаем в Шамбалу! Но, пойдём же, я горю нетерпением узнать всё, что тебе удалось выжать из той книги.

Вскоре, затворившись в комнате начальника экспедиции, учёные склонились над картой Тибета. Разложив свои записи, Крыжановский принялся объяснять:

– Итак, ритуалы следует проводить в строгой последовательности. Первым идёт монастырь Ганден. Вот он, на карте, в полусотне километров от Лхасы. Далее следует самый первый из появившихся в Тибете буддистских монастырей – Самье-Гомпа, это тоже недалеко от столицы, потом Пелкор-Чёде в Гьянтсе, Ташилумпо в Шигатсе, затем снова возвращаемся к Лхасе, в десяти километрах от которой находится монастырь Сэра, после этого следуем в долину верхнего Инда, там Ламаюру, и, наконец, возвращаемся в столичный храмовый комплекс Поталы. Места, где сейчас стоят монастыри, как ты понимаешь, выбраны их строителями неслучайно – эти места никогда не пустовали. Не могу сказать, что именно находилось там в незапамятные времена, но средневековые геоманты[98] отождествляли весь Тибет с телом огромной демоницы-дакини. К примеру, считается, что Потала стоит там, где у дакини сердце, а монастырь Джоканг – где влагалище. На том месте раньше находилось озеро, но царь Сонгцен Гампо велел озеро осушить и построить монастырь.

– Понимаю, – задумчиво произнёс Шеффер. – Нечто похожее говорил Кон, однако, у него не было последовательности, действовал он, как на ум взбрело. Но кое-что я не могу взять в толк – ни тогда этого не понимал, ни сейчас – каким образом ритуалы могут помочь при прохождении лабиринта.

– В числе факторов, которые затрудняют прохождение лабиринта, наиболее серьёзным является наличие так называемых узлов, – начал объяснять Герман.- Узел – это место, где сходятся несколько ответвлений. Идя наобум, достаточно один раз ошибиться с выбором пути и, считай, никогда не найдёшь выхода. Совершив ритуал, мы получим ответ, как сориентироваться в том или ином узле. В книге записано, что узлов – восемь, столько же, сколько монастырей.

– Да, пожалуй, лучше сам лезь в проклятый лабиринт, лучше сам! – нарочито ужаснулся Шеффер. – Ладно, сегодня ты сделал большое дело, иди, выспись, завтра в путь.

Наутро Герман проснулся поздно и обнаружил, что весь внутренний двор феодального замка Калзана кишит людьми. То прибыл агпа и привёл с собой не менее пяти десятков монахов – таких же неопрятных, как сам. У каждого из монахов имелась при себе длинная дорожная палка и котомка для путешествий.

Участники экспедиции, включая присоединившегося к ним Вилли, завтракали внизу, в общей комнате. Германа встретили приветственными криками, а когда Шеффер взялся аплодировать, все, включая Унгефуха, дружно поддержали это начинание.

Во время завтрака Шеффер поглощал пищу нервно, большими кусками, и всё время говорил. То отдавал указания, то разъяснял и без того понятные вещи – в общем, терзался жаждой деятельности.

– Мы по-прежнему должны соблюдать скрытность. На карту поставлено слишком многое: Германия и фюрер не простят, если мы совершим ошибку сейчас, когда цель так близка, – данную параноидальную идею он повторял на разные лады.