Тибетский лабиринт (новая версия)

– Тебе же сказали, не нужно беспокоиться! – сказал Герман. – Среди прочих достоинств у этого человека неплохо развита способность разбираться в людях. Он прекрасно осведомлён, что я не отступлю. Теперь уже не отступлю.

– Но какого дьявола он так сказал? – не унимался Шеффер.

– Может, не хотел лгать – ложь портит карму.

– Всю дорогу скрытничал, а тут разоткровенничался. С чего бы? – свой вопрос руководитель экспедиции завершил экспрессивным щёлчком пальцев.

– Видишь ли, одни и те же вещи у бонцев принято объяснять по-разному разным людям в зависимости от степени их понимания. В точности как у масонов! Впрочем, как в любой тайной организации, хоть на Востоке, хоть на Западе, – пояснил свою точку зрения Крыжановский. – Но хватит об этом, где должен открыться вход?

Шеффер повёл Германа вокруг пирамиды и остановился у северной грани. Здесь циклопическое сооружение совершенно не напоминало творение рук человеческих. Скала как скала – вокруг ещё несколько таких же, правда, все они повыше и вершины укрыты снегом. Кроме того, оказалось, что скала-пирамида стоит в десятке метров от края, если не обрыва, то весьма крутого склона.

Крыжановский поглядел вниз и поёжился.

Раскинув в сторону руки, Шеффер прижался грудью к холодному камню мегалитического сооружения и объявил:

– Вход откроется где-то здесь. Поразительно – ни щёлки, ни трещинки… А ты, Герман, оказывается, крепче, чем кажешься. Надо же, услыхав зловещее карканье монаха, и бровью не повёл.

– Кто же останавливается в шаге от мечты? – вздохнул Крыжановский.- Да и выбор как таковой отсутствует – нетрудно догадаться, что произойдёт, если откажусь – ведь я нужен Германии исключительно ради лабиринта, не так ли?

– Давай лучше о том, что тебя ожидает, если наша экспедиция увенчается успехом. Слава, почёт, красивейшая из женщин Рейха…

Герман глянул на небо и перебил:

– Закат уже скоро, так что давай без дураков. Скажи, что я найду на том конце лабиринта? Не сомневаюсь, и ты, и твой замечательный учитель Гильшер знаете ответ. Более того, судя по затраченным на экспедицию колоссальным средствам и усилиям, речь идет не о мифическом или гипотетическом, а о вполне материальном объекте. Заметь, до сих пор я проявлял нордическую выдержку и не докучал вопросами, но, похоже, пришло время узнать правду.

– Вот как? Оказывается, мудрые тибетские книги не сказали самого главного? – оскалился Шеффер. – Признаться, я не удивлён. В этой проклятой стране всегда так – ничего конкретного, сплошные иносказания и недомолвки. Это так, к слову, чтобы подчеркнуть разницу между восточным словоблудием и нашей немецкой прямотой. Мог бы не спрашивать, я и сам уже собирался сказать.

Руководитель экспедиции поднял с земли камешек, размахнулся и зашвырнул его как можно дальше. После этого произнёс:

– Там крипта, а в ней один-единственный предмет. Но не очередной мудрый трактат, а именно предмет. Ты должен принести его мне.

– Всего-то? – разочарованно переспросил Герман. – Что за предмет, как выглядит?

– В табличках Карла Вилигута он описан как круг из блестящего металла, довольно тяжёлый.

– И что это такое?

– Принесёшь – скажу! – не терпящим возражений тоном объявил Шеффер. – Как видишь, я ничего не скрываю, но говорю только тогда, когда в этом появляется необходимость. А до той поры вопрос исчерпан. Не смотри осуждающе, с удовольствием поменялся бы с тобой ролями, если бы умел, как ты, мастерски разгадывать головоломки. Потому тебе лезть в лабиринт, а мне – томиться от безделья, изводя себя неизвестностью.

– Бездельем томиться не придётся. Пока я буду добывать твой предмет, ты позаботься о том, чтобы защитить мою Еву. От всего защитить – будь то английские солдаты или враждебные стихии. Выйдя из пирамиды, я первым делом должен увидеть живую и невредимую Еву. Повторяю – не тебя, с алчно протянутой рукой, а Еву, иначе найду способ решить головоломку так, чтобы ты никогда не получил свою железяку.

– Откуда столь странная тревога? – удивился Шеффер. – Что может угрожать нашей прекрасной фройляйн? С англичанами разберутся наши друзья-монахи, а иных оснований для беспокойства не вижу. Но условия принимаю. Предмет в обмен на женщину – настоящая мужская сделка, с тобой интересно иметь дело. Иди и не оглядывайся, мы с Евой встретим тебя по возвращении. А сейчас поцелуй её напоследок и – вперёд, скоро откроется вход.

Герман так и сделал, а затем подхватил загодя приготовленный рюкзак и поспешил на северную сторону.

Где-то далеко прозвучал одинокий выстрел. А может, лишь показалось, что далеко – в горах звук распространяется по-другому. Крыжановский вздрогнул и оглянулся. Ева стояла у самого подножья пирамиды, а Унгефух установил пулемёт на сошки и взял на прицел кромлех, стоящий при входе в долину. Несколько мгновений Германа терзали противоречивые чувства, но он сумел овладеть собой и поспешил вслед за Шеффером, завернувшим уже за угол.

Вход в пирамиду открылся через четверть часа. Всё произошло совершенно бесшумно – незыблемая скала внезапно ощерилась чёрным голодным ртом.