Tiffani Rayz Svyatoy Greshniki 5

настоящее свидание в своей жизни.

Со своим священником.

Ладно, может, это свидание и не было обычным. Но у нее было новое платье -

белое короткое с большим количеством ремешков, и особняк Кингсли будет

предоставлен только им, поскольку короля на этой неделе не было в резиденции.

Очень похоже на настоящее свидание. Сорен даже пообещал, что сегодня не наденет

свою колоратку, которую она так любила на нем. После того, как он дал обещание,

Сорен сказал кое-что загадочное, из-за чего эти слова несколько дней крутились в ее

голове. Только один из нас будет в ошейнике. И это буду не я, обещаю.

Столовая Кингсли была освещена десятками свечей и мерцающим светом от

камина. Сорен был там. Еда была там. Но все, что она могла видеть, это белую

коробку, которая стояла рядом с ее тарелкой.

Пока она смотрела на коробку, Сорен подошел к ней сзади, поцеловал ее спину и

шею и опустил застежку на платье.

- Ого, что происходит? Мы не будем ужинать?

- Будем.

- И вы снимаете мое платье, потому что...?

- Я хочу видеть тебя обнаженной, - произнес он, словно этот ответ был наиболее

очевидным во всем мире, таким очевидным, что ей даже не следовало задавать вопрос.

- Это обнаженный ужин?

- Для тебя, Малышка. Я останусь в одежде.

Сорен начал стягивать бретельки ее платья, и Элеонор замерла. Он остановился.

- Что-то не так?

- Нет. Ничего. Кроме того, что вы заставляете меня ужинать абсолютно голой.

- Это доставляет тебе неудобство?

- Невероятно неудобно.

- Понятно, - сказал он и продолжил опускать бретельки ее платья.

- Но мы все равно это сделаем?

- Элеонор, - начал Сорен, повернув ее к себе лицом. - Сегодня для нас особенная

ночь. Ты уже достаточно взрослая, чтобы начать обучение тому, чего я ожидаю от

тебя, если мы собираемся быть вместе. Так все и будет, если ты будешь принадлежать

мне. Я буду владеть тобой. Это не метафора или романтическая гипербола. Это

констатация факта. Я могу снять с тебя одежду в любое время и где захочу.

Обнажение должно сопровождаться минимальными объяснениями или

предупреждениями, как и снятие моей колоратки. Я делаю это, когда мне хочется и ни

по какой другой причине.

- Да, сэр. - Она нервно сжала ладони в кулаки, стоя в центре столовой,

освещенной свечами, и позволяя Сорену раздевать ее. Она чувствовала себя нелепо,

стоя обнаженной с собранными в замысловатую прическу волосами и в туфлях на

высоком каблуке. Сорен не прикасался к ней, только стянул трусики по ее ногам. Он

положил платье и нижнее белье на спинку оттоманки, которая стояла рядом с

камином.

Он отодвинул для нее стул, и она села, вздрогнув, когда ее обнаженная кожа

соприкоснулась с холодным деревом.

Сорен взял белую коробку и вложил ей в руки.

166

Святой. Тиффани Райз

- Что это? - спросила она, рассматривая элегантную черно-белую обертку.

- Открой.

Элеонор осторожно развязала черную ленту и разорвала белую бумагу. Она

подняла крышку и уставилась на предмет в коробке. Значит, Кингсли не шутил, не

преувеличивал, не пытался разозлить ее в прошлом году, во время их первой

совместной поездки в «O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыеРоллс-Ройсе».

- Нравится? - спросил Сорен.

Элеонор ответила одним словом:

- Гав.

Сорен усмехнулся, взял белый кожаный ошейник и расстегнул его.

- Собачий ошейник?

- Ошейник рабыни. Ты принадлежишь мне всегда, где бы мы ни были и что бы

ни делали. Но когда я надену на тебя ошейник, ты должна понимать, что полностью

отдаешь мне свое послушание и безраздельное внимание. Пока ты в ошейнике, ты

будешь обращаться ко мне «O Holy Night» на фортепиано, красные и зеленыесэр», и никак иначе.

- Он белый. - Она посмотрела на него.

- Интересно почему.

- Понимаете, носить собачий ошейник... ошейник рабыни, - исправилась она, -

немного унизительно.

- И именно поэтому я хочу, чтобы ты его носила.

Она рассматривала ошейник в руках.

- А ваш ошейник унизителен, сэр?

- Да, - односложно ответил он. Не такого ответа она ожидала, но поняла его. Он

обернул ошейник вокруг ее шеи и застегнул его маленьким серебряным замочком.

- Не переживай, у меня есть ключ, - заверил он. - Единственный ключ.

- Хорошо.

- Слишком туго?

Она с легкостью сглотнула, с легкостью дышала.

- Нет.

Сорен сел на стул рядом с ней.

- Малышка, ты улыбаешься.

- Я абсолютно голая и на мне собачий ошейник, сэр. Тут нужно или плакать, или

смеяться.

- Оба варианта приемлемы. Что ты чувствуешь?

- Я не знаю. - Она посмотрела на него. Да, она улыбалась, но сквозь слезы. - Не

могу сказать, счастлива я или несчастна.

- Подходящая реакция, - одобрил он и легонько прикоснулся к ее подбородку.

Вернувшись к еде, она потянулась за вилкой, но Сорен щелкнул пальцами. Она

остановилась и медленно опустила руки на колени.

- Ты делаешь все только по моему разрешению.

- Да, сэр.

Он взял клубнику, красную и влажную, и поднес к ее губам.

- Ешь, - приказал он.