«Тигр» охотится ночью

– Мне некуда тебя впустить, Том, – сказала она наконец вздохнув. – У меня даже дома своего нет, пускай бы и пустого. Иностранка я без кола, без двора. В Париже квартиру снимаю. Она не моя, чужая. Конечно же мадам Мари постоянно предлагает мне переехать к ней и жить у нее, но я не хочу стеснять их с Джилл. Неловко как-то. Да и привыкла уже жить одна. Так что, Том, женщина я бездомная, – грустно улыбнулась Наталья, – и того уюта, о котором обычно мечтают мужчины, создать тебе не смогу. Мой дом – госпиталь да ряды коек с ранеными. И операции, операции, операции. Резать и зашивать, как говорит мадам Мари… – Неожиданно затрезвонил телефон, и Наталья испуганно повернулась к Тому: – Что, если звонят из твоей дивизии? Вдруг туда уже сообщили об устроенном тобой в баре погроме? Теперь, наверное, весь ущерб вычтут из твоего жалованья…

– Пусть вычитают. – Том снял трубку: – Майор Роджерс. Слушаю. Мисс Голицин? – он удивленно посмотрел на Наталью. – Да, здесь. Это тебя, Нэт.

– Меня?! – она удивилась не меньше Тома. Придерживая плед, подошла, приняла из его рук трубку. Он обнял ее ноги, и ей пришлось упереться свободной рукой ему в плечо, чтобы не упасть. – Я слушаю. Да, сэр, узнала. Это срочно? – Лицо ее помрачнело. – Да, да, я все поняла, сэр. Хорошо. Выезжаю.

– Кто это? – недовольно спросил Том и сдернул с Натальи плед. – Что ему от тебя надо?

– Это полковник Митчелл звонил, мой начальник, – ответила она, вернув трубку на место и снова накинув плед на плечи. – Мне надо срочно ехать в госпиталь. Привезли много раненых с какой-то реки, название я не расслышала. Прости, Том. Я же говорила, что не смогу дать тебе того, что ты хочешь. – Наталья наклонилась за платьем: – Черт, придется ехать в мокром. Ладно, там переоденусь.

– Ты надолго? – Том сел на постели, поймал ее руку, удерживая. – Я подожду.

– Боюсь, что очень надолго, Том. Я даже не уверена, – она вздохнула, – что завтрашняя встреча с мамой теперь состоится. Тебе лучше вернуться в дивизию, чтобы не болтаться тут по барам.

– Нэт, я хочу, чтоб ты знала, – он встал, обнял ее, привлек к себе, – что все эти твои разговоры о бытовой неустроенности меня не волнуют. Повторяю: мой дом теперь там, где ты. В госпитале, так в госпитале. Хоть на служебной койке. – Поцеловал ее волосы. – Когда эта война наконец закончится, мы с тобой уедем в Штаты. И у нас обязательно будет свой дом. В Чикаго или во Флориде. Где пожелаешь. Если захочешь, даже в твоем Париже. Все устроится, вот увидишь. И не переживай. Я тебя никому не отдам. – Снова зазвонил телефон, Наталья резко отстранилась, по щеке ее скатилась слеза. – Неймется твоему полковнику, – нахмурился Том и снял трубку. – Слушаю. Да, это Том. – Его брови удивленно выгнулись. – Натали? Да, она здесь. Да, мэм, сейчас она подойдет. – И шепнул, протянув трубку Наталье: – Это твоя мама звонит.

– Да, мама, слушаю. Что-то случилось? – Наталья старалась говорить спокойно. – Да, Митчелл меня нашел, я уже выезжаю. И тебе звонил? Что?! Но, мама, твои глаза… – произнесла она растерянно. – Зачем? Не нужно. Я сама… Уже сказала? Представляю, как они там все счастливы. Кому-то сильно повезло. Хорошо, я поняла. Спасибо, мама…

– Что она тебе сказала? – нетерпеливо спросил Том, взяв у Натальи трубку и положив ее на рычаг.

– Что поедет в госпиталь вместо меня. – Наталья смахнула слезы, но они упрямо катились вновь и вновь. – Мама хочет, чтобы я осталась с тобой. Считает, это важно для нас обоих. При этом у самой больное сердце и уже не очень хорошее зрение, почему она теперь и оперирует гораздо реже, чем раньше. Накануне мы целый день провели с ней в госпитале, осматривая раненых, но, несмотря на возраст и усталость, она вызвалась поехать сейчас вместо меня и уже объявила о своем решении полковнику Митчеллу. Тот конечно же счастлив. Еще бы! Мадам Мари – светило, авторитет, богиня! Каждое ее слово – закон, каждое действие – легенда. Второго такого доктора на свете просто нет. Ах, да, еще она обещала завезти мне сюда по пути одежду. Вот видишь, Том, у меня самая настоящая мама! И самая лучшая. Никто другой не сделал для меня столько, сколько она.

– Вижу и верю, – он снова обнял ее, поцеловал в висок. – И тоже думаю, что кому-то там, на госпитальной койке, сегодня очень повезло. Хотя как док ты ничуть не хуже своей мамы. Я так считаю. Но я страшно рад, что ты никуда сейчас не поедешь. – Он взял из рук Натальи мокрое платье, бросил его на кресло. – Оно теперь лишнее. – Поднял на руки, бережно опустил на кровать. – Раз даже твоя мама хочет, чтобы мы провели день вместе, то чего мы ждем, Нэт? – спросил он, наклонившись над ней. – Я больше не хочу ждать. И спать тебе не позволю, даже не надейся.

– Если бы я надеялась, то не приехала бы, Том, – Наталья обняла его за плечи, он приник к ее губам страстным поцелуем.

Открылась форточка, подул прохладный ночной ветер. Прожженная сигаретой фотография светловолосой женщины слетела со стола и плавно спикировала на край постели. Том смахнул ее на пол.

30