Тигр скал

— Коли ты у меня такой смелый, отправляйся на гребень Легвмери и принеси мне огниво и кремень из пещеры дедушки Антона, он оставил их там много лет назад. Принесешь — я тебе препятствовать не стану, слова не скажу, как угодно, так и поступай, делай что хочешь, хочешь — на север отправляйся, хочешь — к самому черту на рога!..

Михаил, радостный, выбежал из дому. Одним духом одолел он кручи Иргулди, и вот уже позади остались ночные приюты Ленкиши и Фошдэли, озера Чахи и Корулди... До наступления темноты он успел поохотить­ся на дикую горную курочку и добрался до пещеры дедушки Антона. В пещере пол был устлан сухой тра­вой, царил кромешный мрак. Постепенно тьма еще более сгустилась. Воздух потяжелел, стало трудно ды­шать. Пространство наполнилось странными бликами... Замелькали какие-то огоньки... Слышались какие-то вздохи, стоны... шепоты-вскрики, кто-то кого-то звал, окликал издалека... Тихий, нестройный хор таинствен­ных голосов...

На Дала-Кора меня испугала хале, но ведь я в конце концов ее победил, а тут одолели шашишеби и дэвы. Перед глазами маячила картина единоборства Паидани с дэвом, явившимся ему на мельнице. Я так живо себе этовоображал, что порой заслонял глаза рукой, чтобы отблески пламени не слепили...

«Может, это был не последний дэв? Может, оста­лись они еще где-то...» — думал я. Моментами, когда мне удавалось перебороть страх, взять себя в руки, я сам стыдился своей слабости — что за чертовщина, мол, мне чудится. Но вскоре повторялось все сначала. Однако самое страшное ждало впереди. Было, вероят­но, уже за полночь, когда жуткий крик прорезал воз­дух. Я содрогнулся и застыл. Немного погодя, прислу­шиваясь к полной шорохов тишине, я попытался себя убедить, что это была горная курочка, вспугнутая каким-то зверем. Но ведь они никогда не кричат по ночам! Да и возможно ли, чтобы они так кричали?.. Тут мне вспомнилась история Бекну, Габриэла и Леси Вольской. Они ведь слышали какой-то жуткий вопль на подступах к Тэтнулду... И речи Антона вспомни­лись — он говаривал, бывало: «Когда путникам слы­шится странный крик, они знают: это несчастная не­веста Беткила причитает, ищет своего жениха, зовет его домой...» Но нет, разве мыслимо, чтобы женщина так кричала?..

Потом я собрал всю свою волю и прогнал из пещеры страх — на короткое время. Я подумал: «Если это вправду кто-то кричит, отчего же я не зажимаю руками уши, чтобы не слышать? Как в грозу, чтобы не слышать грома... Отчего бы мне не заткнуть уши пальцами? — Я приободрился.— Все это мне просто чудится»,— убеждал я себя.

Потом уже я ничего не помнил, ровным счетом ничего, зажал я руками уши или нет, мерещилось мне все это или нет... Я был совершенно растерян и сбит с толку... «Горовосходитель — плененный ангелами пут­ник, идущий опасными тропами и никогда не принадле­жащий самому себе»,— говорил Бекну. И сколько я ни старался перебороть себя, преодолеть страх, никак не мог этого сделать».

***

В последний перед соревнованиями день альпинисты, проснувшись рано утром, обнаружили новую палатку — голубую, пирамидальной формы. Голубую палатку лю­бил Хергиани. Приехал! Но палатка была пуста. Вскоре на склонах Крестовой заметили две фигуры. В такой час обычно никто не выходил на тренировки.

Представители Грузии — Михаил Хергиани (спорт-общество «Колмеурнэ») и Т. Баканидзе (спортобщество «Гантиади»), стремясь максимально использовать вре­мя, на заре отправились в горы...

***

...Никто из гостей не знал и не догадывался, о чем так горячо совещались лагамцы, какой сюрприз готовили нападающим. Но всем было ясно одно: ночная мгла вот-вот окутает землю, и если сейчас не объявится какой-нибудь смельчак, крест Христов и столп возне­сения останутся здесь, в ограде церкви Спасителя, останутся у лагамцев, а значит, и судьба урожая будет в руках Лагами. Жители Сэт-Местиа посрамленные вернутся восвояси — никакого тебе праздника, никако­го веселья, все утратит свой вкус.

...И вдруг, к общему удивлению, вперед вышел ти­хий, незаметный Минаани и уверенно зашагал к башне.

Гости всполошились, зашумели:

— Как можно!.. Неслыханно!.. На что это похоже!.. Вы хозяева, лазить на столп не ваше дело!

— Вы ничего не добились, так дайте нам попытать судьбу,— отозвался махвши.— Правда, если наши мо­лодцы добудут крест, радоваться вы не станете, да оно и понятно.

Слова махвши, видно, всем пришлись по сердцу. Даже среди гостей раздались одобрительные возгласы, правда, большинство из них выслушали его речь сдер­жанно, однако согласились с ним все.

Только махвши гостей продолжал артачиться:

— Разве это справедливо? И снежки метать — вы, и крест снимать тоже? Чего же нам тут толкаться попусту, нам и дела-то не остается! Мы, получается, лишние?

— Вы увидите, будем ли мы беспристрастными, но коли нет — судите нас, как хотите,— сказал Хоша-баба.— Мы никого жалеть не будем, никого не поща­дим, будь то свой или чужой, продолжим состязание на равных условиях. Лагамцы не просят снисхожде­ния и не нуждаются в нем, это все знают. Тем более ты, почтенный Тамби,— с укором обратился он к махвши гостей.