Тигр снегов

Я сказал, что прожил три жизни. Собственно, обо всем шерпском народе можно сказать, что он живет три жизни: в своей религии, в своем доме и в своей ра­боте. Раньше мы все были земледельцами и пастухами, а в Соло Кхумбу этим и сейчас занимается большин­ство. Теперь появились среди нас дельцы и торговцы, а в будущем, я думаю, из шерпов выйдут врачи и юристы, учителя и ученые – все, что угодно. Но в ми­ре мы известны как восходители, и, наверное, многие из нас так и останутся восходителями. Больше того, я надеюсь на это от всего сердца: слишком много мы получили от гор и слишком много отдали им.

Мальчик-шерпа смотрит вверх – он видит гору. Потом он смотрит вниз и видит груз. Он поднимает груз и идет на гору. Он не видит в этом ничего необыч­ного или неприятного. Идти с грузом – его естествен­ное состояние, и ноша для него все равно что часть тела. Главный вес приходится на широкий ремень, ко­торый надевают не на плечи, а на лоб, потому что дли­тельный опыт научил нас, что это лучший способ носки. Таким способом взрослый шерпа несет почти пятьдесят килограммов по обычной местности и до тридцати – тридцати пяти на крутых склонах. Так и я сам носил грузы всю мою жизнь, до недавнего времени. В по­следних экспедициях я, как сирдар или член штурмо­вой группы, исполнял другие обязанности и по­тому нес меньше. А на очень больших высотах я пред­почитаю носить груз на плечах, на европейский лад.

Многие, похоже, не понимают, что, собственно, де­лает шерпа во время экспедиции. Скажу сразу же, что он ничуть не похож на проводника в Альпах, который водит людей по горам, где побывал перед этим много раз. В Гималаях никто не знает гору так хорошо за­ранее, а то и вовсе не поднимался на нее. Далее, мы не натренированы учить людей альпинизму, да это и ни к чему, потому что мы работаем с лучшими во всем мире мастерами этого дела. Поначалу мы немногим отличались от обычных носильщиков, которых на Во­стоке исстари называли «кули». Теперь это слово стало непопулярным в Азии. По привычке, возможно дурной, мы иногда говорим «кули» (никогда о себе самих, конечно, только о других), но это прозвище настолько унизительно, от него так сильно отдает раб­ством, что мы очень обижаемся, если слышим его от европейцев. Правда, шерпы с этим не сталкиваются, потому что о нас давно уже не то что не говорят – не думают как о кули. «Местные кули были отпуще­ны, – можете вы прочитать в книгах, – а шерпы про­должали идти». Или: «Кули повернули из базового лагеря обратно, а шерпы продолжали восхождение». За много лет мы завоевали добрую славу и гордимся этим.

Это не значит, что теперь мы не переносим грузов. Напротив, мы гордимся, в частности, именно тем, что ходим с тяжелыми ношами дальше и выше, чем дру­гие люди. В отличие от многих простых людей мы не боимся гор, идем с грузом по ледникам и ледопадам, по гребням и ущельям, сквозь бураны и заносы, прояв­ляя предел человеческой выдержки. За исключением немногих последних восхождений в Пакистане, к кото­рым нас не привлекали из политических соображений, именно шерпы забрасывали снаряжение для верхних лагерей всех больших экспедиций в Гималаях за по­следние полвека и нередко штурмовали вместе с аль­пинистами вершины.

Но это не все. С годами мы узнали многое о техни­ке восхождений: выбор маршрута, вырубание ступе­ней, маневрирование веревкой, выбор места для лаге­ря. Далее, мы считаем своим долгом заботиться об альпинистах – готовим для них пищу, чай, проверяем снаряжение, стараемся устроить все поудобнее в палатках. И не потому, что мы обязаны, а потому, что хотим так сами; не как слуги, а как хорошие то­варищи.

Мы вознаграждены за свою работу. Плата посте­пенно растет, к нам относятся с почетом и уважением. Для тех, кто поднимается особенно высоко, учреждена медаль Тигра; некоторым из нас присвоено звание сирдара, что отвечает примерно старшине в армии. Все это хорошо и приятно. Как и все люди, мы любим, чтобы наш труд оценивали по достоинству. Но подлин­ное вознаграждение и подлинная причина наших уси­лий и проще и глубже. Дело в том, что мы выпол­няем работу, для которой созданы и которая нам по душе.