Тигр, светло горящий

Магги с трудом проглотила слюну, но прежде, чем она успела что-либо ответить, они услышали вой из зарешеченного окна. Он начался как низкий и тихий, но потом начал нарастать, становиться громче и выше, пока не превратился в крик такой силы, что, наверное, порвал горло, которое его производило. Дети замерли. Магги почувствовала, как мурашки побежали у нее по коже.

Мейси схватила Джема за руку.

— Что это? Господи, что это такое, Джем?

Джем покачал головой. Звук внезапно прекратился, потом начался снова с низкого тона, все набирая и набирая высоту. Он напоминал звук, который производят дерущиеся коты.

— Может, это родильный дом? — предположил он. — Вроде того, что на дороге у Вестминстерского моста. Иногда оттуда доносятся крики, когда женщины рожают младенцев.

Магги нахмурилась, глядя на увитую плющом стену. Внезапно ее осенило, и на лице тут же появилась гримаса отвращения.

— Мать моя, — сказала она, делая шаг назад. — Это же Бедлам.^[65]

— Что такое…

Джем замолчал на полуслове. Он вспомнил один случай, произошедший в цирке Астлея. Одна из костюмерш увидела, как Джон Астлей улыбается мисс Ганне Смит, и начала так рыдать, что упала в обморок. Филип Астлей плеснул ей воды в лицо, похлопал по щекам.

— Ну-ка, дорогая, возьмите себя в руки, а то попадете в Бедлам! — сказал он, прежде чем ее увела другая костюмерша.

Он повернулся к Джону Фоксу, покрутил пальцем у виска и подмигнул.

Джем снова посмотрел на окно и увидел руку, мелькающую между прутьев решетки, словно пытающуюся схватить капли дождя.

Когда крик повторился в третий раз, Джем сказал:

— Идем.

Он повернулся и пошел, как ему думалось, на запад, в направлении Сохо и в конечном счете Ламбета.

Магги и Мейси последовали за ним.

— А это Лондонская стена, — сказала Магги, показывая на каменную стену справа. — Тут повсюду ее части. Это старая городская стена. Я по ней-то и узнала Бедлам. Как-то раз отец водил меня в эти края.

— И куда же нам теперь надо идти? — спросил Джем. — Ты должна знать.

— Конечно я знаю. Вот сюда.

Магги наобум повернула налево.

— А кто… кто живет в Бедламе? — неуверенно спросила Мейси.

— Сумасшедшие.

— Ой, мамочки! Бедные!

Вдруг Мейси остановились.

— Постойте — посмотрите-ка! — Она показала на фигуру в красной юбке впереди. — Это же Рози! Рози! — окликнула она.

— Мейси, это тебе не Сент-Джайлс, — сказала Магги. — Ее здесь не может быть.

— Может! Она сказала, что работает повсюду. Она могла прийти и сюда!

Мейси пустилась бегом.

— Не будь идиоткой! — крикнула ей вслед Магги.

— Мейси, я не думаю… — начал Джем.

Сестра Джема не слушала, а когда девица впереди свернула в проулок, Мейси нырнула за ней и исчезла из виду.

— Черт!

Магги припустила бегом, и Джем бросился следом.

Когда они добежали до поворота, ни Мейси, ни красной юбки не было.

— Черт возьми! — пробормотала Магги. — Полная идиотка!

Они поспешили по проулку, заглядывая в каждое ответвление — нет ли Мейси там. В одной из улочек они увидели красную материю, мелькнувшую в дверях дома. Теперь, когда они разглядели лицо, стало ясно, что никакая это не Рози и не шлюха. Девушка закрыла за собой дверь, и Джем с Магги остались в проулке, где было несколько домов, церковь, лавка медника и торговца мануфактурой.

— Наверно, Мейси побежала дальше, — сказала Магги и пустилась назад, на главную улочку, Джем поспешил за ней.

Они шли и шли, заглядывая в пересекающие улицу переулки и тропинки. Упершись в тупик, свернули в другую улочку, потом в еще одну и скоро заблудились в лабиринте улиц и проулков. Джем молчал. Только раз он остановил Магги и сказал, что они сделали круг. Магги решила, что он зол на нее — ведь из-за нее они заблудились, — но его лицо, казалось, не выражало ни злости, ни страха — всего лишь мрачную решимость.

Магги старалась не думать о том, что делать после того, как они найдут Мейси. Когда она на мгновение позволила себе представить их, заблудившихся в узеньких улочках неизвестной ей части огромного города, без понятия, как попасть домой, то почувствовала, как у нее от страха перехватывает дыхание, и она даже подумала, что не сможет идти дальше — что ей нужно отсидеться. Такой ужас она прежде испытывала только раз — когда встретила того типа, на дорожке, которая потом стала известна как тропа Головореза.

В следующем переулке им попался человек, который повернулся в их сторону и бросил на них плотоядный взгляд.

— Эй, от кого это вы бежите?

Магги вскрикнула и взбрыкнула, как боязливая лошадь, испугав Джема и прохожего, который подался назад и исчез в проходе.

— Магги, что случилось? — Джем потряс свою подружку за плечи, но она сбросила его руки — ее и без того трясло — и, отвернувшись, оперлась рукой о стену, стараясь успокоиться.

Джем стоял в ожидании, глядя на нее. Наконец она сделала глубокий, срывающийся вдох и снова повернулась к нему. Вода капала с помятой соломенной шляпки ей на глаза. Джем, всматриваясь в ее несчастное лицо, увидел тот отсутствующий, затравленный взгляд, который уже ловил несколько раз; это случалось, когда она не знала, что он смотрит на нее, или отчаянно старалась скрыть подобное выражение.