Тигр! Тигр!

— Бен, — в ужасе зашептал д’Куртнэ. — Послушай, Бен…

— Ты мне десять лет поперек горла стоишь. Для нас обоих места достаточно. Для д’Куртнэ и «Монарха». В нашем распоряжении все пространство и время, но тебе нужно было пустить мне кровь, а? Вырвать мне сердце. Кишки мои намотать на грязные свои руки. Человек Без Лица!

Д’Куртнэ озадаченно качал головой.

— Нет, Бен… Нет.

— Не смей звать меня Бен. Я тебе не друг. На прошлой неделе я дал тебе еще один шанс выйти из ситуации с достоинством. Я, Бен Рейх. Я запросил мира. Я умолял тебя о пощаде. О слиянии. Я перед тобой ползал на коленях, как девка. Видел бы это мой отец, так он бы мне в лицо плюнул. Рейхи всегда дрались насмерть, а я их так опозорил. Но ведь я запросил мира, не так ли? Э? Разве не так? — Рейх яростно затряс д’Куртнэ. — Отвечай.

Лицо д’Куртнэ побелело, он ошеломленно воззрился на Рейха. Наконец старик прошептал:

— Да. Ты попросил… Я согласился.

— Ты… что?

— Я согласился. Я ждал этого много лет. Согласился.

— Согласился?!

Д’Куртнэ кивнул. Его губы прошептали по буквам:

— WWHG.

— Что? WWHG? И ты типа согласился?

Старик снова кивнул.

Рейх покатился со смеху:

— Ты, старикашка, даже врать не умеешь толком. Это ведь отказ. Отрицалово. Отвержение. Война.

— Нет, Бен… Нет.

Рейх склонился к нему и рывком поднял д’Куртнэ на ноги. Старик ослабел и весил мало, но под его тяжестью рука Рейха налилась огнем, а прикосновение старой кожи опалило пальцы.

— Значит, война? Насмерть?

Д’Куртнэ покачал головой и попытался жестами что-то ответить.

— Никакого слияния. Никакого перемирия. Смерть. Таков твой выбор?

— Бен… Нет.

— Ты сдаешься?

— Да, — прошептал д’Куртнэ. — Да, Бен. Да.

— Лжец. Ты даже врать не умеешь толком, старикашка. — Рейх рассмеялся. — Но ты опасен, я это вижу. Защитная мимикрия. Вон какой фокус придумал. Изображаешь идиота, и все ведутся на твою удочку. Но не я. Ни за что.

— Я тебе не… враг, Бен.

— Нет! — выплюнул Рейх. — Ты мне не враг, потому что ты мертвец. Ты умер в тот миг, как я вошел в этот орхидейный гроб. Человек Без Лица! Ты слышишь мой крик в последний раз? С тобой покончено навеки!

Рейх выхватил пистолет из нагрудного кармана. Коснулся кнопки, и пушка раскрылась красным стальным цветком. Из горла д’Куртнэ вырвался слабый стон при виде оружия. Старик в ужасе отшатнулся. Рейх схватил его и крепко сжал. Д’Куртнэ задергался в руках Рейха, умоляюще глядя на того слезящимися, остекленевшими глазами. Рейх перехватил д’Куртнэ за тощую шею и стал выкручивать голову на себя. Нужно было выстрелить в открытый рот, чтобы трюк сработал.

В это мгновение раскрылся один из лепестков орхидеи, и в комнату ворвалась полуодетая девушка. Рейх изумленно вскинулся и увидел за ее спиной коридор, в дальнем конце — приоткрытую дверь спальни; на девушке был лишь наспех наброшенный матовый шелковый халатик, желтые волосы развеваются, темные глаза распахнуты в тревожном изумлении… Ослепительная вспышка диковатой красоты.

— Папа! — завопила она. — О, боже мой, папа!

Она устремилась к д’Куртнэ. Рейх дернулся в сторону, не выпуская старика. Девушка замерла, попятилась, потом рванулась влево, обходя Рейха и не переставая кричать. Рейх крутанулся и яростно резанул воздух стилетом. Она увернулась, но движение это отогнало ее к кушетке. Рейх сунул кончик стилета старику между зубов и силком открыл тому рот.

— Нет! — завизжала она. — Нет! Ради всего святого, папа!

Она выбралась из-за кушетки и снова устремилась к отцу. Рейх просунул ствол оружия в рот д’Куртнэ и спустил курок. Последовал приглушенный выстрел, из затылка д’Куртнэ вылетел кровавый сгусток. Рейх отпустил тело, позволив ему упасть, и прыгнул на девушку. Он поймал ее, но та продолжала кричать и отбиваться.

Они закричали вместе. Жуткие спазмы скрутили Рейха, вынудив отпустить девушку. Та пала на колени и поползла к трупу. Застонав, вытащила оставшийся меж челюстей покойника пистолет. Затем скорчилась над вздрагивающим телом — безмолвная, с остановившимся взором на восковом лице.

Рейх глотнул воздух и с усилием стукнул костяшками пальцев друг о друга так, что стало больно. Рев в ушах улегся, он снова ринулся к девушке, пытаясь собраться с мыслями и на ходу меняя планы. Он и не подумал, что здесь может оказаться свидетель. О дочери никто не упоминал. Проклятый Тэйт! Придется убить девушку. И…

Она снова развернулась и бросила полный ужаса взгляд через плечо. И опять ослепительная вспышка: желтые волосы, темные глаза, темные брови, дикарская краса. Она вскочила, ускользнув от его еще непослушных рук, и побежала к инкрустированной двери. Распахнула и вырвалась в прихожую. Пока дверь медленно закрывалась, Рейх успел краем глаза заметить все еще недвижимых, обмякших на скамье охранников и девушку — та молча неслась вниз по лестнице, неся в руках пистолет… неся Разрушение.