Тигр в колодце

Салли вздрогнула. Она не понаслышке была знакома с действием, которое оказывает опиум. Теперь она поняла, что имел в виду Николас: его коллега был пойман в ловушку, в беспомощную зависимость от наркотика.

Значит, это был шантаж: сделай запись в метрической книге, иначе мы тебя выдадим. Воля мистера Бича была ослаблена годами пагубного пристрастия, и он согласился. Вся эта чушь со Святейшей Софией была попыткой забыться, укрыться, спрятать вину под маской мистицизма. Сколько еще маленьких преступлений он совершил, кто еще пострадал от его лжи?

Но мистера Бича кто-то продолжал снабжать наркотиком. И это было весьма интересно. Поэтому он, конечно, и отказался что-либо рассказывать — посылки с опиумом могут прекратиться. Когда Салли подумала об этих поставках наркотика, где-то внутри нее зазвенел тревожный звоночек. Мороз пробежал по коже, и она не могла понять почему.

Ранний вечер она провела, играя с Харриет и нарезая хлеб для общего ужина. Дочка явно была нездорова. У нее поднялась небольшая температура, и она не могла сосредоточиться ни на одной игре без того, чтобы не начать капризничать и плакать. Салли разрывалась между желанием посидеть с дочерью и осознанием того факта, что многим детям сейчас гораздо хуже, чем ее ребенку.

Улучив момент, она заглянула в лазарет к доктору Тернер за советом по поводу состояния Харриет и, к своему удивлению, обнаружила доктора одну и в слезах.

— Чем я могу помочь? Черт, почему все это на меня сваливается?.. О, ну когда же все это изменится?

Салли обняла ее и дала спокойно выплакаться. Она узнала, что в миссию приходила женщина, страдающая чахоткой, но доктор Тернер вынуждена была выпроводить ее. Вообще-то больная должна была пойти в лондонскую больницу на Уайтчапел-роуд, недалеко отсюда, но отказалась.

— Они знают, что это смертный приговор — туда отправляются умирать, потому никто и не хочет идти. Она умоляла меня оставить ее здесь, но, боже, я не могу впускать сюда болезнь, я не имею права, ведь инфекция будет распространяться… Теперь бедолага будет ночевать на улице, я знаю…

Салли позволила доктору Тернер не сдерживать слез; она была так мужественна, так честна в этом плаче, что Салли тоже заплакала — из-за нее, из-за мальчика Джонни, из-за женщины с чахоткой, из-за всех этих бедных, несчастных людей. И все ее страхи и проблемы казались неотъемлемой частью этого всеобщего горя, что стучалось в двери миссии.

— Я ничем не могу вам помочь? — наконец вымолвила Салли.

Они посмотрели друг на друга, заплаканные, с опухшими глазами. Доктор Тернер покачала головой. Потом отступила, шмыгнула носом и вздохнула.

— Вам надо сегодня вечером сходить послушать Джека Бертона, — сказала она. — Он нас обеих взбодрит.

— Кто это?

— Докер. Он хочет объединить всех портовых рабочих в союз, чтобы они могли помогать друг другу. Понимаете, пока они вместе, их не так-то легко эксплуатировать. Джек Бертон неунывающий, энергичный оратор, он всегда поднимает мне настроение, заставляет поверить в то, что все возможно. Пойдемте, Салли! Можно называть вас Салли? А я Анжела.

— Хорошо, я с удовольствием пойду. Для меня это совершенно новый мир. Я никогда и не представляла себе того, что вижу здесь, всех этих несчастий. И та семья, которую я видела сегодня утром, что клеит спичечные коробки… Но я беспокоюсь за Харриет. У нее небольшая температура, и думаю, мне не стоит покидать ее. Еще ко мне должны прийти. По поводу Харриет, помните? Потом расскажу подробнее; сегодня я кое-что выяснила. Думаю, я на правильном пути.

— Тогда приходите в другой раз. Вы не представляете, сколько там силы, сколько растраченных талантов и воображения! И все эти качества — ум, мужество, лидерство и проницательность — все это там. Этим людям не нужны помощники из среднего класса вроде меня! Им нужен всего лишь шанс.

— Они уважают вас не потому, что вы принадлежите к среднему классу, Анжела, а потому что вы — это вы. Вы врач. Сколько еще врачей работают здесь? Подумайте, как это важно! К тому же вы женщина, ставшая врачом, а люди знают, как это трудно и как самоотверженно вы должны были этого добиваться. Вы сами знаете, насколько необходима ваша работа. И как хорошо вы ее делаете. Правда? Не позволяйте лишь им гордиться собой. У вас поводов для гордости не меньше.

— Им?

— Врагу. Хозяевам домов, владельцам фабрик.

— Капиталистам?

— Да. Включая и меня. Но я не такая, как они.

И я все время учусь.

Анжела кивнула и снова шмыгнула носом, потом улыбнулась покрасневшими глазами.

— А что с Харриет? — спохватилась она. — Давайте посмотрим.

Билл был занят. Меламед, мистер Кипнис, отвлекся на свою очередную бутылку, а Билла заставил сидеть над истерзанной копией «Нового иллюстрированного учебника» издательства «Уэбб, Миллингтон и Кє».

— Я купил его специально для тебя, — напомнил он уже в десятый раз. — Искал на Фаррингтон-роуд. Несколько часов потратил. Он обошелся мне в три пенса. Очень полезная книга. Давай работай. Как называется эта птица?