Тигриные глаза

— Это на тебя действует Нью-Йорк, — устало проговорил Бриз. — Давай оставим этот разговор и ляжем. Утром мы можем обсудить все более спокойно. — Он вновь склонился над «молнией». — Мне придется дернуть что есть силы, или ты будешь спать во всем этом… Ну, наконец-то!

— Спасибо. — Плам сбросила с плеч узенькие лямки, и платье упало на пол. Переступив через кольцо смятого шифона, она продолжила свои нападки:

— Ты унижаешь меня на людях. Бриз! Заявляешь, что я пьяна, когда этого нет и в помине. Издеваешься над моей необразованностью, ставишь под сомнение мои способности художника и мои суждения. А потом, после всего этого, предлагаешь отправиться с тобой в постель!

— Я хотел сказать, что пора спать! — Но, взглянув на ее хрупкую фигуру, на ее матовую кожу, он ощутил волну нарастающего желания.

— С меня достаточно!

— Достаточно чего? — Бриз придвинулся к ней.

— Достаточно твоих актов Свенгали[2]. Достаточно твоего главенства, или преобладания, или как там ты называешь все то, что дает тебе основание командовать мной. Ты всегда знаешь, что для меня лучше всего, и потому я должна делать все, что ты скажешь!

— Да, я действительно знаю, — уверенно сказал Бриз и потянулся к ее груди. — Вспомни, кем ты была до встречи со мной? Перепачканная красками студенточка художественной школы, каких великое множество. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что без меня ты бы ничего не добилась. А если бы ты не… — Бриз заставил себя замолчать и мягко прижал ее к своей груди.

Плам рассерженно оттолкнула его.

— Плам, нехорошо начинать новый год с…

— Я совершенно не уверена, что нехорошо. Наверное, пришла пора взглянуть правде в глаза. Бриз сделал над собой огромное усилие.

— Плам, я сожалею. Мне не следовало вести себя так у Сюзанны. Но и ты постарайся понять меня, дорогая. Я просто не поверил своим ушам. Ты спокойно подплываешь к этой картине и, прежде чем мы успеваем приложиться к знаменитому пуншу Сюзанны, столь же спокойно заявляешь, что ее новое приобретение, которым она гордится, ничего не стоит и что, если она не понимает этого, тем хуже для нее. И в ту же секунду я увидел, как от меня отворачивается мой лучший клиент. Она никогда больше не позволит Виктору приобрести ни одной твоей картины. Я ясно представил себе, как эта стерва направо и налево поливает тебя грязью по всему Лонг-Айленду. — Он завладел рукой Плам и со смущенным видом приник к ней губами. — В тот момент мне даже показалось, что я перепил.

— Хорошо, что мы так и не приложились к этому бесовскому вареву Сюзанны, сдобренному корицей. — Она поцеловала его пальцы.

— Даже если картина поддельная, как ты сможешь доказать это? — Бриз притянул ее к себе и почувствовал ее упругие бедра. Правой рукой отвел ее мягкие волосы.

— Как-нибудь докажу — именно потому, что она поддельная! Я знаю, она поддельная… О-о, Бриз.

— С Новым годом, дорогая.

Глава 3

Среда, 1 января 1992 года

Плам лежала, раскинувшись, на спине, вся в истоме и еще не вполне проснувшись в первый день, наступившего 1992 года. Несмотря на то что окна в номере «Ритц-Карлтон» были плотно закупорены, она почувствовала, что ей стало холодно. Может быть, это просто свалилось на пол стеганое одеяло на лебяжьем пуху. Но тут она ощутила колючее прикосновение к своему телу чуть ниже живота. Опешив, она не сразу поняла, что это такое.

Небритая щека Бриза.

По телу разлилась волна расслабляющего тепла.

— У тебя такой эротичный запах, — прошептал он. — Если разлить по флаконам, можно нажить состояние.

— Ты слишком много общаешься с Виктором, у которого на уме одни только деньги, — шепотом ответила Плам, подумав сквозь сон о том, как хороша замужняя жизнь, когда можешь шутить в постели, зная, что близость с любимым возможна в любое время.

Длинные грациозные руки Бриза раздвинули ее ноги.

Сонная и податливая, Плам слегка изменила положение, ощущая приятную вялость и нежелание шевелиться. Мышцы стали словно ватными. Ее тело будто таяло под взглядом какого-то солнечного божества. Она почувствовала прикосновение его теплых губ и охватившее ее возбуждение. Язык Бриза — такой же проворный, как его пальцы, — быстро нашел небольшой бугорок и стал ласкать его нарочито медленно, заставляя ее тело отвечать ему со все нарастающей страстью.

Плам задыхалась и издавала слабые звуки, которые с каждым разом становились все громче и громче, пока не превратились в один протяжный стон.

Бриз приподнял голову над влажным шелковисто-рыжим треугольником.

— Вызываете на бис?

Плам издала нечленораздельный звук удовлетворения, похожий одновременно на мурлыканье и рычание.

Бриз наклонил голову.

И вновь у нее перехватило дыхание. Выгибая дугой спину, она сильно подалась к мужу. Бриз остановился, посмотрел на нее и усмехнулся. Она вцепилась в его белокурые волосы.

— Ты, животное, — шептала она, — ты, подлый провокатор.

— Я ничего не могу, пока ты не отпустишь мои волосы… Хотя, нет, могу. — Бриз задрал ее кремовую ночную рубашку, его руки легли на ее груди и принялись ласкать их, стискивая соски.