- Я хочу научиться у тебя быть правильной, - призналась я и улыбнулась. – Как большой старший брат, опекающий меня, ты же не откажешь? А я буду твоей младшей сестрой… - вспыхнув, парень резко дернул челюстью и, сделав глубокий вдох, словно испугавшись чего-то, ничего не говоря, сорвался с места и пошёл прочь. Причем в другую сторону от общей стоянки. – Лео? Лео! – крикнула я ему, но он не остановился. Какая муха его укусила? Что я сделала не так? Это отказ возиться со мной? Опять я остаюсь без возможности понять, чего делать не надо.
Стараясь не замечать парней, отошедших от пепелища на пару метров, чтобы сходить «по-маленькому», я осторожно кинула свои вещи неподалеку от Шуги, ещё спавшего с открытым ртом на спине, разметав руки-ноги еловой веткой. Прочавкавший какие-то невразумительные слоги Ви, в позе эмбриона, выглядел более живым, чем плашмя вырубившийся Рэпмон. Из признаков жизни в нем был резко дыбящийся холмик, где ширинка. Я отвела глаза. Вот оно, мужское общество во всей красе. Стояки по утрам… А был ли он у Лео? Почему я не обратила на это внимания? Я не была прижата к нему настолько тесно, и не додумалась притиснуться специально. Почему я опять думаю о нем в таком пошлом контексте? Лео слишком хорош и идеален для всей этой земной бытовухи. Интересно, никто не заметил наше с ним отсутствие? Вроде бы большинство ещё спит…
- Как прошла ночь? – раздался над ухом голос Джина и я, подскочив, услышала сдержанный стон. Развернувшись, я поняла, что ударила затылком ему в нос.
- О! Прости! – с сожалением поморщилась я, представляя, как это больно. Но, хотя бы, не разбила в кровь.
- Ничего, это не самое ужасное, что ты со мной делаешь, - сквозь шипение улыбнулся он и, убедившись, что искры из глаз не посыпались, убрал руку от носа.
- Что ужасного я тебе делаю? – всё ещё уходя от ответа на первый вопрос, поставила я руки в бока. Мы говорили шепотом, отодвинувшись на несколько шагов ото спящих.
- Невольно, разумеется, - заверил Джин. – И, думаю, ты знаешь это и сама. Так, что у вас с Лео? Я видел, как вы ушли ночью, когда догорел костер. Он знает, что ты девушка, и всё равно позволяет себе что-то?
- То-то и оно, что он ничего себе не позволяет! – гордясь за него, выпятила я грудь колесом. – Он опекает меня и защищает от вас. И что за допрос? Ты мне не жених.
- В силу обстоятельств, я не могу им быть. Монахам ведь нельзя иметь…
-… никого и ничего! И никакой собственности, - опередила я его, сверкнув взором. Не намекала ли я этой расплывчатой фразой, отгораживающей меня от собственничества Джина, что я тут в групповом владении, а не частном? Нет, вроде прилично выразилась.
- Пройдёмся? – указал Джин на глубину рощи. – Не хочу, чтобы кто-нибудь услышал лишнее.
- А я не хочу, чтобы кто-нибудь позволил себе лишнее, поэтому не пойду туда.