Тигровый, черный, золотой

– Ах, всего немного слишком! Слишком пышно, слишком богато. Я бы сказала, его создателю чуть-чуть не хватило вкуса. Слегка облегчить – и вышла бы сказка, фантазия! Но Володя с возрастом полюбил именно такую пышность, а я ношу все, что он дарил – как дань его памяти. Когда я в этих украшениях, я отчетливее чувствую его присутствие. Володя всегда со мной… – Она погладила выпуклую брошь. – Да… О чем я? Ах да! Петр Филиппович месяц назад согласился взять у меня колье на реставрацию. Справился за десять дней. Нашел недостающие стразы, соединил отломленные части… В воскресенье я выгуливала колье в Большой театр и имела в нем такой успех, что поняла: телефонного звонка будет недостаточно, я обязана выразить свою благодарность лично. Ах, если бы вы знали, какие копейки берет с меня драгоценнейший Петр Филиппович! То есть брал…

Она замолчала на полуслове, губы горестно искривились. Макар испугался, что она заплачет, но она сделала движение рукой – словно что-то отодвигала от себя – и храбро взглянула на него.

– Я покажу вам, – сказала Лидия Белых прежним тоном. – Вы сможете сами оценить работу моего ювелира.

Она поискала в телефоне фотографию и придвинула ему.

– Вот, полюбуйтесь. Это мы с девочками.

Средний возраст «девочек» был около восьмидесяти, но это, без всяких сомнений, были девочки: веселые, смешливые, любительницы наряжаться и лакомиться пирожными. Они делали селфи в буфете Большого театра: пять чрезвычайно нарядных старушек, в бархатных жакетах, пышных блузах, с завивкой и укладкой. Казалось, собрались дети, решившие поиграть в старость. Только ортопедические ботинки безжалостно отсылали к их возрасту.

Лидия Белых была сама элегантность. Черная водолазка под горло, брюки с золотистым отливом, сверху – длинная накидка. На черном фоне поблескивало колье с зелеными стразами.

Макар понял, отчего старушка сочла его чересчур пышным. Пожалуй, это была единственная вещь на ней, которую он назвал бы старческой.

– Видите, оно уместно лишь в Большом театре, – заметила Белых.

– Каким вам показался Петр Филиппович, Лидия Даниловна?

– Очень взволнованным, – сказала она, не задумываясь. – Я об этом уже господам полицейским рассказала.

– Он объяснил причину? Кого-то боялся?

– Н-нет… Мне не показалось, что дело было в страхе. Хотя, может быть, и в нем…

Она огорченно взглянула на сыщика:

– Я, кажется, на редкость бестолковый свидетель… Все о своих искусственных брульянтах, а о человеке ничего толком и сказать не могу.

– Вы исключительно ценный свидетель, – заверил Макар. – Вспомните, пожалуйста, с самого начала… Вот вы входите в мастерскую. Там кто-нибудь есть?

– Нет-нет, никого.

– Вы что-то говорите? Зовете Тарасевича?

– Я подхожу к стойке и звоню в звоночек. Вот так… – Лидия показала, как хлопает по кнопке звонка.

– Кто появляется?

– Сам Петр Филиппович. – Она на мгновение замолчала, вглядываясь куда-то за плечо Макара. – Знаете, я сейчас подумала: кажется, он испугался, когда увидел меня. Свет падал мне в спину, может быть, ему представился на моем месте кто-то другой?

«Тот, кто зарезал его два часа спустя? – подумал Макар. – Но если Тарасевич боялся убийцы, отчего позволил ему беспрепятственно подойти в подворотне?»

– Я начала рассказывать о нашем походе в театр, и он быстро оттаял. Но когда зазвонил телефон, вздрогнул и схватил трубку. Это был какой-то клиент… Я заметила, что Петр Филиппович разочарован. Он как-то очень скомканно и быстро с ним побеседовал.

«Ждал чьего-то звонка?» – пометил Илюшин.

– Я пыталась втянуть его в разговор, но Петр Филиппович был погружен в свои мысли. Рискну даже предположить, что он невнимательно слушал мой рассказ о спектакле! А ведь «Светлый ручей» – один из лучших балетов Большого…

– Он о чем-нибудь говорил вам, Лидия Даниловна? Может быть, упоминал, что собирается с кем-то встретиться?

Старушка задумалась.

– Вы знаете, ничего такого не было, – сказала она наконец. – Но когда я уже выходила, ему снова позвонили. И Петр Филиппович буквально закричал: «Если бы их нашли, я бы тебе первому об этом сказал! Прекрати меня дергать, я не знаю, где они!» Я об этом вспомнила только сейчас, – извиняющимся тоном добавила она.

Илюшин ушел от Лидии Белых в глубокой задумчивости. «Если бы их нашли, я бы тебе первому об этом сказал…»

Он позвонил следователю и спросил, с кем был телефонный разговор у Петра Тарасевича около семи вечера.

– Уже установили. С братом. Борис Тарасевич, живет в Голландии.

– Его опросили?

– Да, но ничего толкового он не говорит. Мычит, ведет себя как-то странно…

– Он не собирается прилететь?

– Это ты у него спроси, – усмехнулся следователь. – Я его силком из Амстердама не вытащу.

– Белых утверждает, что ювелир кричал: «Если бы их нашли, я бы тебе первому об этом сказал. Я не знаю, где они». Борис об этом упоминал?

– Хм… Нет. Может, старуха это придумала?

Вряд ли, думал Макар, вряд ли Лидия Даниловна это придумала. Ей, безусловно, нравилось выступать перед гостем. Нравилось, что к ней по-прежнему привлечено внимание.